Почти час я «осматривался»: побывал в административном корпусе, познакомился со старшим ди-джеем, который отвечал за развлекательную программу форума, получил первые задания и программу выступлений группы. Возвращаясь в комнату, заглянул в столовую, где всё-таки решил узнать про горячее питание для Макса. Молоденькие поварихи, очарованные моей улыбкой, тут же предложили мне вместе с другом прийти «на супчик» к ним в комнату после отбоя. Я деликатно отказался, пообещав, что как-нибудь в другой раз мы обязательно примем это заманчивое предложение и, попросив сегодня в качестве исключения покормить Макса супом во время ужина, до которого оставалось меньше часа.
Выходя из столовой, я подумал, что, если Она будет здесь, то встречаться нам придётся, как минимум, три раза в сутки — на завтраке, обеде и ужине. Эта мысль отозвалась теплом, особенно потому, что первый совместный приём пищи всех участников форума был уже совсем скоро.
Предвкушая и волнуясь, я быстро промчался к нашему корпусу, влетел на второй этаж, и уже почти добрался до двери с номером «15», как из соседней комнаты вдруг показалось нечто пугающее. Я даже опешил и замедлил шаг, не решаясь приблизиться.
На меня двигалась черная «ырка». Неудивительно, что вспомнилась старая лагерная страшилка — атмосфера так и навевала окунуться в детство, когда я каждое лето до пятнадцати лет ездил в «Орлёнок». Одним словом, легенды и детские небылицы вдруг ожили и предстали передо мной в одно мгновенье.
— Кан кэ байа нон морде, — зловеще произнесла ырка, проходя мимо. Прозвучало, как какое-то заклинание, и я вздрогнул. Но спустя несколько мгновений, ко мне пришло осознание, что девушка пыталась произнести фразу на итальянском.
— Это ты про себя, что ли? — обернувшись, крикнул ей вслед. Чернявая притормозила на секунду, но, спохватившись, решила ускориться, так и не обернувшись. — Каких только чудес на Руси не увидишь! — усмехнулся я и вошёл в комнату.
— Видели уже наших соседок? — спрашиваю у парней, которые в это время занимались каждый своим делом: Максимилиан продолжал тасовать свои вещи по полкам, а Юрка лежал на кровати с телефоном.
— Ага, я столкнулся с двумя из тринадцатой, — без энтузиазма отзывается Че. — Ты запал на кого-то из них, что ли?
— Ага, запал… Выпал! В осадок, — мне очень смешно и хочется поделиться, но Юрка вряд ли поймёт шутку, поэтому я делаю упор на Кукурузу и его интеллект. — Сейчас шла мне навстречу вся в черном, как смерть, косЫ, разве что, не хватало. Так вот идёт она, вся такая зловещая, наводящая ужас и вдруг останавливается напротив меня… И черными глазюками смотрит… А из черного рта вдруг какие-то заклинания посыпались. Я сначала напрягся, а потом оказалось, что она на итальянском сказала! Видимо, не ожидала, что я знаю этот язык.
— И что она сказала? «Ти амо»? — включается Макс.
— Если бы! Говорит мне: cane che abbaia non morde.
— Зловеще звучит, — говорит Че.
— Только переводится это как «Собака, которая лает, не кусается».
Отсмеявшись, мы собираемся на ужин. Кукуруза привычно нудит, Юрка расспрашивает о предстоящих планах, за стенкой слышится девичий смех, который снова напоминает мне Её. Отгоняю эти мысли, потому что понимаю, сколько раз уже ошибался — всегда была не Она.
Наконец, мы приходим в столовую. Столиков около тридцати, каждый из которых рассчитан на четверых, но видно, что некоторые компании, не желая разделяться сидят и впятером, и вшестером. Я снова становлюсь сталкером и тщательно просматриваю каждого сидящего. Мы делаем заказ и усаживаемся за отдельный стол, я выбираю себе место, с которого хорошо виден вход.
Я тяну с едой до последнего. Юрка ушёл спустя десять минут, проглотив свою порцию не жуя, оставив нас с Максом. Но и этот педант уже закончил. Нужно уходить. Новые люди перестали пребывать, зал наполовину опустел. Её так и не было. Неужели, Она не приехала в эту смену?
Разочарованный, я отношу посуду и направляюсь к выходу. Двери столовой выходят на центральную площадь лагеря. Сюда приезжают автобусы, чтобы высадить пассажиров, и уезжают обратно. Здесь же припаркованы машины организаторов. И в тот момент, когда мы вышли из стеклянных дверей общепита, в ворота въехал огромный черный внедорожник. Почему-то он привлек внимание, и, судя по тому, что многие остановились здесь же у входа, не только моё. Может, это приехал тот самый начальник молодёжного движения, который будет завтра вечером выступать на открытии? Говорили, что парень он совсем молодой, до тридцати, и что пробудет здесь всю первую смену.
С водительского места, как я и предполагал, вышел действительно парень лет двадцати семи, высокий, подкачанный блондин, в белой футболке с воротничком, светлых рваных джинсах и белоснежных кроссовках.