«Марина Цветаева всю жизнь заслонялась от повседневности работой, и когда ей показалось, что это непозволительная роскошь и ради сына она должна временно пожертвовать увлекательною страстью и взглянуть кругом трезво, она увидела хаос, не пропущенный сквозь творчество, неподвижный, непривычный, косный, и в испуге отшатнулась, и, не зная, куда деться от ужаса, впопыхах спряталась в смерть, сунула голову в петлю, как под подушку»[89].
Пастернак невольно повторил давнюю выходку Есенина, некогда взбесившую его самого, – воспользовался откровенностью подруги и, повторяя ее признания, придал им совершенно иной смысл. Да, Цветаева не раз писала, что ценит жизнь, только если она преображена искусством. Но из этого отнюдь не следует, что она «увидела ее хаос», только вернувшись в Россию. С юности Марина Ивановна прекрасно знала неприглядные стороны бытия – и боролась с ними всю жизнь, прежде всего – утверждением собственного видения мира. Боролась, прекрасно сознавая, что силы неравны, боролась, пока хватало духа. А когда потеряла последний смысл существования, хладнокровно ушла, чтобы не мешать живущим…
Эта цитата свидетельствует и о том, что в 1939 году в Москве состоялась еще одна «невстреча». Увидев подругу, Пастернак не узнал в измученной бедами, пристрастной, обидчиво-несдержанной женщине блестящего поэта, автора любимых произведений. Вначале он честно пытался ее понять (именно этот момент зафиксировала запись Марии Белкиной). Однако Цветаева возбуждала в нем только жалость – и вскоре Борис Леонидович отдался этому чувству, стараясь хоть немного облегчить ее участь. За десятилетия жалость ушла, а впечатление осталось. Впечатление, нанесшее последний удар созданному ими обоими мифу о любви.
Но – вот парадокс! – это «виртуальное» чувство, не выдержавшее проверки встречей, оказалось неподвластно времени. Никакие разочарования героев, никакие их позднейшие высказывания уже не в состоянии понизить градус признаний, однажды доверенных бумаге. А мы благодаря сохранившимся письмам сегодня имеем редчайший шанс – узнать без посредников, как зародился, разгорелся и угас неукротимый пламень любви, охвативший великих лириков ХХ века. И, быть может, кто-то, познакомившись с этой драматичной историей самообмана, по-иному взглянет на тех, кто живет рядом, и хотя бы немного изменит собственную судьбу…
Источники
НА – Небесная арка: Марина Цветаева и Райнер Мария Рильке.– СПб.: Акрополь, 1992.
Пастернак Б. Л. Собр. соч. – Пастернак Б. Л. Собрание сочинений: В 5 тт. – М., 1989—1992.
П26 – Райнер Мария Рильке, Борис Пастернак, Марина Цветаева. Письма 1926 года. – М.: Книга, 1990.
ПП – Существованья ткань сквозная: Борис Пастернак. Переписка с Евгенией Пастернак (дополненная письмами к Е. Б. Пастернаку и его воспоминаниями). – М.: Новое литературное обозрение, 1998.
ПРС – Пастернак Б. Л. Письма к родителям и сестрам: 1907—1960. – М.: Новое литературное обозрение, 2004.
Цветаева М. И. Собр. соч. – Цветаева М. И. Собрание сочинений: в 7 томах. – М.: Эллис Лак, 1994 – 1995.
ЦП – Марина Цветаева, Борис Пастернак. Души начинают видеть: Письма 1922—1936 годов. – М.: Вагриус, 2004.