Анна Сергеева-Клятис
ПАСТЕРНАК
О КНИГЕ
Случилось так, что новая биографическая книга о Б.Л. Пастернаке выходит в юбилейный для него год — исполняется 125 лет со дня его рождения и 55 лет со дня смерти. Собственно, эти даты ничего не значат в сопоставлении с вечностью, в которой имя Пастернака, несомненно, вписано крупными буквами. Однако юбилеи дают нам возможность прикинуть, как сильно изменилась реальность, в которой жил когда-то наш герой и в которой теперь живем мы, ощутить, как по человеческим судьбам, меняя и коверкая их, тяжеловесным катком прокатывалась русская история XX века. И, одновременно, какое непреходящее значение обретают слова гения, сказанные о человеческом достоинстве, страдании, свободе духа, победе над ложью и грязью эпохи, в конечном итоге — над смертью.
Эта биография Пастернака, описывая важнейшие пункты его жизненного и духовного пути, отличается от предшествующих в первую очередь своей структурой. Укладывать содержание книги в традиционную хронологическую канву с момента рождения до смерти — представлялось бессмысленным повтором. Именно таким способом составлены и за последнее двадцатилетие изданы многостраничные биографии Пастернака, написанные разными авторами, в том числе и прежде всего — его сыном, Евгением Борисовичем. Нам рисовалась неминуемая скука, с которой заинтересованный читатель — в который уже раз! — раскроет первую страницу: «Борис Леонидович Пастернак родился 29 января (10 февраля) 1890 года в Москве в семье художника Л.О. Пастернака и пианистки Р.И. Кауфман». С другой стороны, такой способ изложения материала влечет за собой увеличение объема книги, что для «Малой серии» «ЖЗЛ» было бы не очень желательным. Очевидно, что пройденные Пастернаком 70 лет — это гигантский биографический материал, включающий не только виденное и пережитое, но и сложнейшие перипетии отечественной и общеевропейской истории, и процессы, протекавшие в литературе и искусстве, и судьбы близко связанных с Пастернаком людей не самого мелкого масштаба. Всё это так или иначе подсвечивает его биографию и определяет совершенно особенный и неповторимый склад личности. Исчерпывающий разговор на эти темы в рамках задуманной книги был бы невозможен.
Структура, предложенная в ней, очень проста. Она подразумевает обращение к самым значимым моментам биографии Пастернака, каждый из которых раскрыт с наибольшей полнотой. Несомненно, перечень этих биографических «узлов» (воспользуемся прекрасным термином А.И. Солженицына) можно было бы многократно увеличить. Конечно, просится быть написанной глава «Пастернак и искусство», в равной степени как «Пастернак и философия», «Пастернак и театр», «Пастернак и Грузия» и т. п. В этом смысле нам пришлось себя строго ограничить. Каждая из затронутых в этой книге жизненных линий проведена от начала и до конца, иными словами — через всю творческую биографию Пастернака, поэтому читатель будет встречаться с повторами и отсылками к уже известным эпизодам, к ранее описанным фигурантам событий. Мы не видим в этом большого недостатка — книга строится не по линейному принципу, а похожа на слоеный пирог. Ее содержание разворачивается не в плоскости, а в объеме. Чем лучше читатель заранее представляет себе стержень пастернаковской биографии, тем более рельефны будут для него детали, тем более стереоскопическую картинку он получит, когда перелистнет последнюю страницу.
Мы старались не обходить острых углов. Многому из того, что нередко составляет предмет смакования в нечистоплотной бульварной литературе, что подвергается обсуждению в быту и выходит на телеэкраны, здесь тоже нашлось место. Пытаясь подыскать психологические объяснения тем или иным жизненным решениям Пастернака, мы всегда помнили — и к этому призываем наших читателей, — что имеем дело с очень тонкой материей. Перед нами, конечно, биография человека в чем-то похожего на других, жившего среди других, входившего с ними в разные отношения, но всё же это жизнеописание очень сложного человека, особым образом организованного, гения. А гений — вечная загадка, даже в бытовых своих проявлениях. Мы не всегда можем в точности понять его поступки, обозначить их мотивы, даже просто адекватно считать высказанные мысли. Но сделать попытку, конечно, можем. Эта книга и есть такая попытка.
Пастернак был на удивление счастливым человеком, и когда действительность давала ему такую возможность, он сам явственно это ощущал. Это не было личное, семейное, человеческое счастье. Но Пастернаку была дана уникальная способность максимально воплотить то, к чему он был призван. Победа над жизненной мутью давалась строжайшей самодисциплиной и самоуглублением, умением отделить важное от второстепенного, отказом от всего мелкого и незначительного, постоянным стремлением видеть суть вещей и событий, а не их обманчивую оболочку. Биография Пастернака — это героический образец совершенной творческой реализации, достигнутый вопреки беспримерному давлению эпохи, над которой Борис Леонидович не мог не ощущать себя победителем.