— Дом хоть есть у тебя? И где жена? — спросил председатель.
— Посуду моет, Семен Данилович, в теленештской столовке, — сказал Кирпидин, поджав губы. — Жена бывшая… Она и упекла меня за решетку, председатель. То-то, не хотела у себя дома с посудой возиться — потому что и тарелки были, и в тарелках было, — теперь подбирает обглодки за чужими, окурки выгребает из стаканов. Все меня корила: почему не куришь, Спиридон? Тот не мужчина, кто табачком не пропах. Ну и нашла себе по вкусу…
— Мириться не думаешь? А то забирай жену к себе, домик вам подыщем, из переселенческих. Захочешь, дом Баранги бери, все одно пустует… Сколько тебе лет?
— Сорок четыре.
— В самый раз. Примем вас в колхоз, поможем, пока обживетесь. Рабочие руки нам нужны. Оба вы, кажись, перебесились, вторую свадьбу сыграем, чего бобылем-то вековать? Или думаешь новой семьей зажить?
— Насоветуете, Семен Данилович… Я с ней так помирюсь! Задушу ведь, как куренка. Спроворила мне красивую жизнь…
— Брось, не кипятись, Спиридон. Думаешь, она виновата?
— А кто, я? Чтобы опять пальцами тыкали: вон, идут два блаженненьких… Станут старухи судачить, как агент проел мое добро и Тасию осчастливил, благодетель. Скажут, поумнел Скридон вдали от дома, подобрал свою благоверную с помойными ведрами из столовки и рад до полусмерти. Да я за эти слова башку ломом прошибу какой-нибудь бабке, а жену, вот те крест, задушу!
— Эхе-хе, драчливый петушок… Такой мне и надобен, чтобы ночью глаз не смыкал да кукарекал.
— Сторожем, что ли?
— Думал в правление тебя взять, да больно ты языкастый, как бы с председателей меня не скинул, — раскатисто хохотнул Семен Данилович, и жеребец, прозванный за масть Вороном, прянул в сторону. — Приходи завтра с утра, определю в тракторную бригаду, в поле. — Усмехнулся и добавил: — Не бригадиром для начала, нет, сторожем будешь. Кормежка три раза, зарплата и крыша над головой, дождик не замочит, ветерком не сдует, уважаемый перекати-поле. Ну, и трудодни, как колхознику положено. По рукам?
Скридон отпустил поводья. Жесткий комок застрял в горле, никак не мог его сглотнуть и слово вымолвить. Добрый он человек, Семен Данилович, добрее отца родного, и такой верзила…
— Спасибо, скажу вам… ничего больше и не надо… — выговорил с трудом Патику и дернул за поводья. Красавец Ворон резво перешел на галоп.
6
В ожидании зарубежной делегации стайка белых халатов разбрелась по больничным коридорам, палатам и лечебным кабинетам, наводить лоск и блеск.
Мош Скридонаш уселся на табуретку в ординаторской, по привычке болтая ногами, как избалованный маменькин сынок. Пока был занят главный, старика привел сюда дежурный врач, ждать сигнала из райздравотдела: что за делегация, кто сопровождает. Есть в группе медики или просто туристы-ротозеи: бонжур — и адье? Покрутил диск телефона, в трубке коротко отозвалось «занято».
— Ну их к шутам, доктор, вам-то чего ломать голову?
— А кому?
— Кто послал, тот пусть морокует.
— Надоело… Хуже нет, сделают из тебя образцово-показательного… На той неделе из министерства, за ними по пятам из района комиссия, теперь американцев принесла нелегкая! Не могли заранее предупредить. Странно… А сколько человек, не сказали?
Тренькнул телефон, врач схватил трубку. Кирпидин забубнил: «Хороши работнички, с паршивым гриппом не могут справиться, образцовые показатели! Думаете, позакрывали двери, так я в окошко не пролезу? Скридон Патику не какой-нибудь оторви да брось!»
Дежурный врач приложил палец к губам — помолчи, дед, слышно плохо, но Скридона уже понесло, как по льду без тормозов:
— Не меня ищут, случаем? Семен Данилыч со склада может справляться… — Его тенорок заглушал голос в трубке. — Куда ни сунься, везде проверки. У нас перед новым годом засела ревизия, и конца не видать, все чего-то рыщут. Знаете что… — Кирпидин покосился на телефон. — Вы бы написали, ну, вроде записочку: больница не принимает. Может, не слыхало начальство про карантин? Оно ведь как — здоров человек, здоров, ходит на своих двоих — бац! — а у него страшный грипп, азиатский. Скажут потом американцы, что нарочно заразили. Скандалу не оберешься. Так и пишите: рады гостям, когда нет микроба, а нынче двери на запоре. Спросит председатель — доложу: больных распустили по домам, спасаются от карантина. — Сам подумал: «Надо под шумок Рарицу домой забрать».
— Ой, помолчите, папаша! — бросил трубку дежурный врач. — И так не слышно, да вы еще балабоните.