В одну из тех теплых ночей, когда она привыкала к новому мужу и вздохами, смешками и намеками признавалась, что Скридон куда больше ей люб, чем тот, первый, — тогда-то и услышал Кирпидин от самой Рарицы правдивую историю про лихого Бобу. Ой, Бобу, отчаянная голова, не может забыть Рара разбойника отпетого, не идет из сердца прочь!.. Сколько боли вытерпела, позора, всю жизнь искалечил — как забудешь его, дьявола? Плакала, когда от Пантюшиного колодца брела обратно, но не оттого плакала, что силой взял ее Бобу, — нет, от страха, как сестре на глаза покажется. И еще испугалась, увидев издали чучело с зелеными патлами. Горько стало, что и сестру повстречал Бобу, — не только ей, Рарице, достались его ласки…
— Ей-богу, Спиридон, славный был этот Бобу. На лицо-то некрасивый, рябой, но такой добрый, взял меня на руки, как девчонку, и так говорил ласково… Спросил, не страшно? Нет, говорю, я тебя не боюсь. А он смеется: «Вижу, храбрая, ну и молодчина! Зачем бояться? Он плохого не сделает…» — и понес на руках за опушку, в лес, а потом уже, после всего, спрашивает: «Хочешь со мной остаться?» Тут я испугалась, а он: «Ну, не надо, если боишься, не надо». И еще спросил: «Полоть пришли, говоришь? Ступай тогда к сестре, работайте. Скажи только, там, в селе у нас, что новенького слышно? Совсем я в лесу одичал, Рарица, да обратной дороги нет…»
— Знаете, товарищ доктор… Николай Дмитриевич, прошу… — Рарица шмыгала носом, натянув до подбородка одеяло. — Можно вас на минутку? Ох, сделайте что-нибудь, помогите…
Похоже, она опять решилась зажечь свою лучинку в темном погребе. Облокотилась о подушку, села на кровати, стала подтыкать одеяло с боков, укрываться, словно в лютый мороз собиралась ехать в санях, запряженных парой волов, к подружке в другое село, гуртом кукурузу лущить.
Врач стоял посреди палаты и, раздражаясь, ждал, пока Рарица по-старушечьи управится с одеялом. Ни слова не говоря, принес из коридора расхлябанный стул с отломанной спинкой, подсел к кровати. Рарица молчала, и он торопливо спросил:
— Так что у вас стряслось?
— Подвиньтесь сюда, поближе, — сказала Рарица мягко: как-никак, этот доктор чуть не вдвое ее моложе. — Хочу совета спросить, подскажите… Простите, вы грамотный, а я из простых… Понимаете, был у меня муж. Нет, не про то… Помните, приходил сейчас муж… мужчина такой, который про делегацию… Ну, а до него я уже была замужем. Не подумайте плохо, с тем развелась, то есть мы разошлись без склоки, полюбовно. И жили хорошо, только детей бог не послал, а мой очень уж хотел, прямо чуть не плачет, бывало. Вижу, изводится, что родить не могу, ну и ушла от него. Ведать не ведаю, что за немочь ко мне привязалась — то ли сглазил кто, то ли завистница наворожила? — подняв голову, Рарица разглядывала потолок. — По сей день гадаю, откуда эта напасть.
Врач слушал вполуха: самое время для лекции по женским болезням…
— Женщина — это такая пропасть, доктор… сама от того натерпелась. Не умею сказать, что со мной, запуталась совсем.
«Ну и денек! Американцами пугают спозаранку, теперь исповедь выслушивай, будто я ей тетушка за стаканом наливки или бабка-повитуха».
— Ночью глаз не сомкнула, доктор, а придумать ничего не могу. Я такая глупая, не могу соврать! Да я не о том… Муж тут заходил, так я спросить хотела — вы ему бумагу выписали, справку, — и махнула рукой, вроде передумала. — Да бог с ней, со справкой. Вот с первым мужем два года прожили — хорошо мирились, а детей нет. Мне бы придумать отговорку, а я возьми да всю правду, как один бандит меня испортил, девчонкой еще… Рассказала, а муж от меня и отвернулся. Сестра говорит, он тебе жизнь заест, если не родишь. Я и ушла. А через три года с этим встретилась, со Скридоном. Надежды у меня уже никакой не осталось, доктор. Все знали, что я брошенка, бесплодная — все равно что богом забытая, тут всякому рада, лишь бы одной не куковать.
Нахлынули на Рарицу былые горести, слезы подступили. Помолчала немного, в себя прийти:
— К чему я говорю? Не потому от первого ушла, что стал меня грызть или там изводить. Это как в лесу — идешь вместе по тропинке, потом развилка, разбежались дорожки, и каждый дальше по своей идет один. В скором времени, прослышала я, женился, детишки народились. Сказать, что любила его, как раньше, не скажу, хоть зла не держали друг на друга.