На улице дул такой сильный ветер, что было слышно, как он с завыванием бьется об угол дома.
Наш суровый климат, возможно, кажется чарующим, когда слышишь или читаешь о нем, смотришь фотографии, картины или репортаж по телевизору. Но совсем другое дело приехать сюда и ощутить его на собственной шкуре. Снег лежит и упорно не тает. Когда холод, то очень холодно. Все время дует ветер. И темнота такая беспросветная и так долго длится.
Я давно уже не бегала трусцой, но немного ходила на лыжах. За городом, там, где начиналось плоскогорье, у нас освещенная лыжня. Правда, расстояния между фонарными столбами большие, и свет почти исчезал, пока я доходила от одного столба до следующего.
В ясную погоду огни этой освещенной лыжни были видны из самолета, когда тот летел над фьордом, приближаясь к городу. С высоты огни казались частыми, как будто между ними вообще не было никакого расстояния, они как бы образовывали круг, светящееся кольцо. Как нимб, пришло мне как-то в голову.
— Мы должны идти навстречу людям, — донесся до меня внезапно голос очередного оратора. — Мы должны сделать нашу церковь истинно народной, чтобы в ней было место самым разным чувствам, не только возвышенным, но и низким.
— Смех, — вторил ему следующий, — мы должны больше смеяться в церкви. Только и всего.
Докладчик из центра по внутреннему развитию рассказывал о том, как много народа пользуется услугами центра и посещает различные курсы. Услуги разнообразные — от крещения ведьм и различных ритуальных церемоний до групп возрождения и взаимной духовной терапии.
— Приходит столько людей, — говорил он, — и очень многие хотят получить более комплексные рекомендации, они ищут цельности в жизни. — Он добавил также, что его команда неоднократно обсуждала, как надо сотрудничать с церковью.
Он упомянул явление шаманизма в саамской культуре и сказал, что в этой части страны очень сильно взаимное влияние. Здесь имеется уже и религиозность, которая интегрирована в культуру. Мы должны пойти ей навстречу, провозгласил он, откликнуться на нее, вести с ней диалог. Это касается всех народов и всех, кто верит. Перед нами стоит задача — создать общий круг, как можно более широкий. Потому что наша конечная цель — охватить всех, не упустить никого.
Эта фраза повисла надо мной и стала долбить меня по темечку.
Конечная цель — не упустить никого.
Я взглянула на маленького худощавого, того, что был против женщин-пасторов. Было видно, как ему больно такое слышать, психиатр каждой фразой словно хлестал его наотмашь по щекам, так что они уже побагровели — появились два круглых красных пятна, и краснота стекла вниз по шее.
А что же я, почему не беру слова, куда оно подевалось, мое возмущение всем этим? Неужели стакан виски настолько заглушил его? Горящие факелы в ночной тьме, скрип скользящих по снегу запряженных оленями саней по дороге к церковному приходу в 1852 году. Я выглянула в окно: может, они опять спешат сюда? Или уже стоят у входа? Они смешались со снежной вьюгой за окном, растворились в ней, и ветром их надуло ко мне в комнату. Они просочились сквозь щели, перенеслись сюда из другого времени. Или оно, то время, замерло и остановилось, создав внутри нашего времени вкрапления других времен, вечные и неизменные?
«И я думаю посему, что при существующих в нашей церковной общине обстоятельствах следует потребовать от каждого, кто желает причаститься Святых тайн, чтобы он предстал перед пастором и рассказал, как он понимает это таинство и с какой целью прибегает к нему, и оставить затем на усмотрение пастора решение, допускать ли его до причастия или нет. Тем самым мы ни в малой степени не отторгнем тех, кто желает принять тела Христова, но и не попустим, чтобы его драгоценных даров приобщались без благоговения или же ради укрепления фанатиков постыдного и нехристианского учения. Если мы будем следовать наставлениям Святого Духа, то наши установления в этом важнейшем вопросе несомненно привлекут внимание и будут способствовать тому, чтобы открыть людям глаза на истину».
Психиатр обошел составленные буквой «П» столы и раздал информационные буклеты центра внутреннего развития. На обложке буклета было изображено поле с цветами, а сверху написано: «Наставления Святого Духа».
Я наблюдала за ним. У него было что-то с шеей, так что при ходьбе он немного прижимал голову к груди — словно хотел ее спрятать, подумала я внезапно.
На ум пришла притча о болящей женщине, которая дотронулась в толпе до края одежды Иисуса. И он обернулся, почувствовав это, и заговорил с ней. Она верила, что одно только прикосновение к его одежде спасет ее. И излечилась.