Большинство станет его ненавидеть, такие, как он, будут им восхищаться, но запомнят все. Даже встретив бесславный конец, он останется жить вечно. А вместе с ним и эта женщина с серебристыми волосами надолго сохранится в людской памяти. Она может даже удостоиться отдельной главы в еще не созданной летописи его преступлений. И хотя эта старушка, как и другие его бесчисленные жертвы, никогда не сможет оценить его дара, убив ее, он обеспечит ей бессмертие.
Какая-то часть спящего сознания Морин уловила шум в кухне, и она очнулась от сна. Сморгнула нечто вроде паутины, затуманившей взгляд, но ее сердце оказалось совершенно неподготовленным к тому, что она увидела.
Мужчина с холодными серыми глазами сидел на стуле ее покойного мужа. Она задрожала от страха и не смогла найти слов, чтобы заговорить с ним. Одна ее рука лежала на столе и дрожала с такой силой, что заставила вибрировать стоявшую в центре стола декоративную вазу с букетом из лилий и орхидей. Она уже хотела что-то сказать, когда мужчина без предупреждения достал нож и вонзил его в стол прямо сквозь дрожавшую кисть ее руки.
Она закричала от невыносимой боли. Попыталась убрать руку, но та оказалась буквально пригвожденной к поверхности стола. Чем настойчивее она стремилась освободиться, тем острее становилась боль. Она осмотрелась вокруг в поисках какого-нибудь орудия, которое можно было бы использовать против вторгшегося к ней мужчины. По иронии судьбы единственным предметом в зоне ее досягаемости оказалась книга в мягкой обложке, в которой рассказывалось об охоте на серийного убийцу.
— Тсс. Тише, пожалуйста. Нам нужно многое обсудить.
Она дергалась в конвульсиях страха, хотя сумела взять под контроль рвавшиеся наружу крики. Но ничего не могла поделать с коротким, частым и хриплым дыханием или со слезами, брызнувшими из глаз. Между судорожными вздохами она наконец сумела выговорить:
— Кто вы такой? Что вам нужно?
— Меня зовут Фрэнсис Акерман-младший. Я хочу сыграть с вами в одну игру.
Между всхлипами она спросила:
— Почему вы это делаете?
Казалось, Акермана даже несколько озадачил этот вопрос.
— Вы спрашиваете у льва, почему он ест мясо? Почему трава зеленая, а небо голубое? Некоторые вещи просто такие, какие есть, поэтому и я такой. — Акерман встал и подошел к кухонной стойке. Взял с нее таймер для выпечки — белый пластмассовый приборчик с круглым циферблатом. В правом нижнем углу таймера черными затейливыми буквами было написано его название: «Люкс».
Убийца снова сел за стол. Он держал таймер перед ней, вращая его пальцами, словно ни разу не видел ничего подобного.
— Обожаю такие штучки, — сказал он, заглядывая ей прямо в глаза, словно был ее старым другом. — Должен признаться, меня совершенно завораживают любые устройства, измеряющие концепцию времени. Странно, не правда ли? Я имею в виду, что время — это такое ускользающее и текучее понятие. И все же мы изобретаем приборы, чтобы заключить эту величайшую из концепций в приятные для глаз маленькие коробочки, чтобы понять, измерить ее и придать ей ценность. А время между тем постоянно окружает нас своим потоком и изменяется. Оно — материал, из которого состоит вселенная, а мы в сравнении с ним ничто. Всего лишь отдельные капельки в огромном океане времени. — Он помолчал и продолжил: — А еще мне нравится, что время в нашем персональном восприятии совершенно относительно. К примеру, когда вы сидите здесь в страхе и с ножом, вонзенным в руку, то ощущаете, будто время замедлило свой бег и еле ползет. А вот я сижу и от души наслаждаюсь каждым моментом, но чувствую, как время убегает с поразительной скоростью. Все относительно, но именно это и делает ваше миниатюрное устройство таким интересным.
Он поднял вверх кухонный таймер.
— Независимо от того, как ощущается время индивидуумом, на чье восприятие влияет ситуация, в которой он оказался, этот приборчик неумолимо выдает постоянные показания. В целом секунды, отсчитываемые им, не бегут быстрее и не тянутся медленнее, независимо от того, кем вы являетесь, и это еще один столь любимый мной аспект времени. Оно всегда справедливо. Неважно, кто вы, чем занимаетесь или сколько денег на вашем банковском счете, для вас время проходит так же, как и для всех нас. И рано или поздно наступает его конец для всего живого на этой планете. Время — величайший убийца в мире, поражающий каждого. — Он поставил таймер на стол прямо перед ней. — Итак, чтобы отдать должное этому крайне интересному устройству, маленькая игра, в которую мы с вами сыграем, станет борьбой против времени для нас обоих. Назовем эту игру… «Теорией относительности». Прежде всего я поставлю таймер на шесть минут. Затем отпущу вас и дам вам возможность спрятаться в доме. Пока вы будете прятаться, я посижу за этим столом и буду наблюдать, как таймер отсчитает три минуты поистине драгоценного времени. После того как три минуты истекут, у меня останется еще три минуты, чтобы найти вас. И если я найду вас за это время, то вы умрете гораздо более страшной смертью, чем можете себе представить. Если же вы сумеете меня перехитрить и я не найду вас, когда таймер отсчитает ровно шесть минут, то я оставлю вас в покое, и вы никогда меня больше не увидите.