Когда они встретились на лестнице, Маркус поборол в себе желание занять на ступеньках как можно больше места. Он распознал в этом инстинкт доминирования, сохранившийся с более примитивного этапа развития человечества. Он всегда старался преодолевать подобные позывы, поэтому предоставил Гаррисону три четверти лестничного пространства.
— Прошу прощения. Хорошего вам вечера, — сказал Гаррисон, проскальзывая мимо него.
Маркус кивнул и продолжил подъем. Постучал в дверь квартиры Мэгги, и она пригласила его войти. Когда он вошел, ее голос донесся откуда-то из холла:
— Присаживайся. Я буду готова через секунду.
Он направился к дивану, на ходу разглядывая квартиру. Изучая обстановку, Маркус пытался не использовать против хозяйки свой аналитический ум, но ничего не мог с собой поделать. Инстинкты полицейского все еще были сильны в нем, и он почувствовал: что-то здесь не так. Уже через мгновение он понял, что именно. Ему бросилось в глаза не то, что присутствовало в обстановке, а то, чего в ней не было.
Он заглянул в кухню и в коридор, где обнаружил то же самое. Нигде не было видно ни одной фотографии — никаких семейных портретов, никаких памятных снимков пикников или солнечных дней на пляже. Жилое пространство было со вкусом декорировано, но казалось холодным и отстраненным.
Еще он заметил отсутствие пыли. После более близкого осмотра он пришел к выводу, что любой уголок жилища Мэгги с легкостью выдержит проверку белой перчаткой. Более того, каждую картину или предмет отличала безукоризненная симметрия. Ничто не висело и не стояло криво. Все было превосходно сбалансировано.
Впрочем, это еще ничего не значило. Он даже не видел еще всей квартиры, но тем не менее этот фрагмент мозаики отложился у него в памяти. Каждое расследование состояло из подобных фрагментов. Он закрыл глаза и мысленно отругал себя. Это не расследование, а ты больше не полицейский. Расслабься и отключись.
Когда же его глаза открылись, он отпрыгнул назад от неожиданности и изумления. Двое маленьких детей стояли всего в футе от него и смотрели снизу вверх широко открытыми любопытными глазенками. Дети Мэгги?
— Вы смотрели «Мама Лоуд»? — спросил мальчик.
Маркус быстро заморгал.
— Я… Нет, не думаю.
— Я тоже, но очень хочу посмотреть. Дедушка обещал меня сводить.
Маркус поинтересовался:
— Что такое «Мама Лоуд»?
— Ну, знаете, там еще Дэви Крокетт убил медведя, когда ему исполнилось всего три года.
Маркус рассмеялся, но мальчик не видел в этом ничего смешного.
— Ты хотел сказать «Аламо»[3].
— А я так и сказал: «Мама Лоуд».
Маркус присел на корточки и протянул мальчугану руку.
— Меня зовут Маркус. А тебя?
Ребенок пожал его руку так, словно они только что заключили сделку.
— Я — Алекс, а это моя младшая сестра Эбигейл. Вы знаете, почему акулы не могут спать?
— Я… Нет…
Мэгги снова помыла руки. Она уже давно была готова к встрече, но решила провести небольшой эксперимент. Ей всегда казалось, что дети наиболее точно угадывают характер человека, а реакция на них мужчины дает возможность лучше судить о его личности. Она посмотрела на часы. Прошло уже пять минут с тех пор, как она выслала вперед свое «войско», и ей казалось, что Маркус уже прошел достаточную проверку.
Подойдя к гостиной, Мэгги не услышала топота и криков двух гиперактивных детей. Стояла полная тишина. Она выглянула из-за угла и увидела, что Маркус сидит на диване, а малыши расположились у него на коленях и с восторженным вниманием слушают то, что он вещает им странным горловым голосом. Он сейчас больше напоминал Йоду, чем персонажа «Улицы Сезам», но за одну только эту попытку Мэгги готова была поставить ему пять с плюсом.
— Я — очаровательный мохнатый Гровер, чудище, которое появляется в конце этой книги. А вы меня боитесь. Вам очень-очень СТРАШНО! Хотя я все время твержу вам, что бояться нечего… О, мне так стыдно! На этом конец.
— Еще! Еще!
— Хорошо, в самый последний раз.
— Ладно, детишки, — сказала Мэгги, — вам пора вниз.
— Но мы хотим остаться с тобой и Маркусом.
Она украдкой ему улыбнулась.
— Простите, ребята, но сегодня вечером Маркус всецело принадлежит мне.
Когда они поднялись и вышли из комнаты, Маркус спросил:
— Твои?
— Боже милостивый, конечно же нет. Наш шеф-повар сегодня вечером присматривает за внуком и внучкой, и я предложила ему помочь, пока он готовит нам ужин.
3
Имеется в виду фильм о легендарной защите Аламо от мексиканских войск в 1836 г. Дэви Крокетт вошел в историю как один из главных ее героев.