* * *
На мостовой играют солнца блики,А на душе снега метет зима.Цветы разлуки — желтые гвоздикиНесу тебе и не схожу с ума.Как это странно, глупо и нелепоИ, главное, не надо даже слов.Несу букет, слепой, безумный слепокТвоих любимых бархатных цветов.Зачем гадать, что будет, что не будет, —На сто вопросов лишь один ответ.И мне сейчас совсем чужие людиС неясной грустью молча смотрят вслед.В твоих глазах ни радости, ни муки,И я не понял, ты или не ты:Взгляд был спокоен, но дрожали руки,Когда ты в вазу ставила цветы…Расстались, как и не были знакомы —Двух гордых душ могучая стена.Приехал ночью, глянул, а над домомЦветком разлуки — желтая луна.Но тишина внезапно раскололась,И я не верил слуху своему,Услышав в трубке твой далекий голос:«Ты напиши. Я все теперь пойму…»
* * *
Он странный был парень. ВсуеПорой совершал грехи.Другим дарил поцелуи,А ей посвящал стихи.В каком-то хмельном угаре,Опять-таки не как все,Другим играл на гитаре,А ей заводил Бизе.Познав мастерства секреты,Игривым резцом БушеДругим рисовал портреты,Ее же ваял в душе.И был он на самом деле,И совесть храня и честь,С другими — каким хотели,Лишь с нею таким, как есть.Ее воспевал он имя,Молился ее глазам.Других принимал земными,Ее вознес к небесам.А ей так хотелось ласки,Огня, поцелуев, слов.Но он, как в старинной сказке,Любил лишь свою любовь…
* * *
Девушка из третьего купе —Чудо с бирюзовыми глазами.Как герой великого Распэ,Я играю жизнью и стихами…Низведу запретное табу,Упиваясь радостью открытий.Сам себе придумаю судьбу,Сам себе направлю рок событий.Оседлаю черного коняВ стиле паладинов и эмиров,Вознесу на кончике копьяЗванье королевы всех турниров.Положу венец у ваших ногИ, звеня изрубленной кольчугой,Навсегда исчезну в ритме строкМенестрелей с пламенного Юга.Все вернется — хлеб и молоко,Жизнь сольется в годы и мгновенья…Рыцари уходят так легкоВ даль, в небытие и в сновиденья…Стук колес иллюзию создаст,А быть может, просто не заметитОтраженье бирюзовых глаз…Стук копыт на стыке трех столетий…
ВСТРЕЧА
Тебе казалось: это очень просто —Как жемчуг, обронить десяток слов…А знаешь, ведь Земля всего лишь островСредь тысячи вселенных и миров.И мы на ней лишь гости — на мгновеньеПришедшие в движение планетПо высшему чьему-то вдохновеньюЛишь только раз, чтобы увидеть свет…Не чудо ли, что в этой яркой вспышкеСтолкнуло нас в горниле звезд и чувств,Не где-то, не шутя, не понаслышке —Глаза в глаза, смешав дыханье уст?Мы встретились… И не сказав: «спасибо»Судьбе, укрывшей нас, как двух котят,Слепых и глупых, от бетонной глыбы,Которую, разлукой окрестятДругие люди. Те, что будут следом,Что разберут сюжет, характер, жанр:Что было с этим раненым поэтомИ с девочкой, направившей удар?Они поймут, что было между нами.Оценят вес поступков и обид.Напишут трехметровыми словами,Что золото не все, мол, что блестит.…А мы, на них взглянув, как в кинозале,Из тьмы своих ухоженных могил,Вдруг вспомним просто вечер на вокзале —Один лишь вечер… Пусть один — но был!И было — все… И не хотела стрелкаЧасов вокзальных двигаться вперед.Все, что потом, — так пусто и так мелко…Все, что потом, — отчаянье и лед!До этих строк потомкам что за дело?И у свечи так робок огонек…Любовь была. Но ты не разглядела.Я не судья.Прости, что не сберег…
* * *
Я забываю имена.Спросонья или сполупьянаБасовым звуком фортепьяноВстает забвения стена.Я забываю голоса,И даже старых песен звукиВ мои протянутые рукиЛожатся лишь на полчаса.Я забываю адреса…И те, кто где-то ждут упрямоПисьма иль строчки телеграммы,Уже не верят в чудеса.Я забываю, как в бреду,Победы, пораженья, войны.Так тише и куда спокойней,И, в общем, знал, куда иду.Душе теперь не привыкать,Плащом забвенья укрывая,Страницы памяти листая,Их беспощадно вырывать.Но тянет, что там ни пророчь,За бешенством ветров-скитальцев,Разбить стекло, изрезав пальцы,И чье-то имя крикнуть в ночь…