Смотрит на Нила Ферапонт и не нарадуется:
— Угадал я в тебе лекаря! Ты только окоротись, лишнего на себя не бери, со смирением к делу приступай. Всех не вылечишь, всем не поможешь. Есть такие болезни, что не в нашей власти, ни в моей, ни в твоей.
Нил удивляется:
— Разве я не все болезни могу лечить?
— Да нет, — отвечает Ферапонт, — все только Господь мог.
А Нил все мечтает:
— Скажи, Ферапонт, нам лекарская сила дана против разных болезней, и много уж людей мы от могилы спасли, не перечесть. А вот старость победить не можем. Как так? Может, и против старости снадобье поищем?
Ферапонт руками на него машет:
— Что ты, что ты, замолчи! Только хуже сделаешь. Старость — не болезнь, не наказание, а венец жизни. Кто умеет старость правильно прожить — тот спокойно умрет и к лику святых причислен будет. А ты что ж, хочешь вечно молодым быть?
— Да нет, — отвечает Нил, — я о тебе, старинушке, думаю. Ну да ладно, Бог с тобой. Говоришь, старость венец? Ну и носи тогда этот венец на здоровье…
Так год прошел, за ним другой, а потом и третий. Живет Нил у расстриги жизнью размеренной и бесстрастной, будто в монастыре. Рано встает, молится прилежно и долго. Ест скромно, но досыта. Весь день они с Ферапонтом людей пользуют, готовят отвары и делают мази. Или по хозяйству хлопочут, если никто не пришел. А по вечерам старичок книгу волшебную достает и Нилу читает, учит разбирать тайные письмена. Много в той книге было непонятного, и в каждой ее строчке заключено множество смыслов. Сколько ни читай ее — каждый раз найдешь что-то новое, чего раньше не замечал, о чем не задумывался.
Хорошие то были годы! Не знал Нил ни тревог, ни забот. Будто бы Ферапонт все заботы себе забрал, в котомку сложил и в темной лесной чаще на сучок повесил. Только такой уж был у Нила характер — не мог он долго на одном месте сидеть и малым довольствоваться. Как четвертый год минул, стал он расстригу подговаривать:
— Давай, старик, в город подадимся. Мы всех докторов городских за пояс заткнем, в два счета, много денег заработаем. А тут что за заработок? Разве что полдюжины яиц принесут или меда в туеске.
Ферапонт ему в ответ:
— В городе и так доктора есть, а мы на своем месте нужны. Если уедем — кто здесь останется? Мы силушку из этой вот земли черпаем, здесь наше и есть служение. А денег нам не надо — что крестьяне приносят, того и тебе, и мне хватает.
Только Нила не отговоришь. Что ни день, он Ферапонту на скуку жалуется и просит отпустить его хотя бы на два-три дня, недалеко. Стал с другого бока заходить, на Писание ссылаться.
— Я как тот нерадивый раб, который талант в землю зарыл. Отпусти меня, Ферапонт, по деревням походить. Я за неделю стольким людям помогу, скольких мы здесь за два месяца вылечиваем!
Ферапонт отнекивался сперва, да долго противиться не мог и разрешил наконец:
— Бог с тобой, поступай как знаешь. Я тебе не мамка, насильно тебя дома держать не буду. Иди, попробуй силу в людях, только себя блюди и возвращайся поскорей.
Справил себе Нил новые сапоги и стал ходить по деревням. На три, бывало, дня уйдет или на четыре, а все ж всегда возвращается в положенное время, как обещался. И деньги приносит, что заработал, все до копейки в кубышку складывает, которая у них со стариком на черный день была припасена.
И чем больше Нил по округе в мир выходит, тем реже Ферапонт из избушки наружу показывается. Годы, видать, уже не те — начал старик сдавать, и не по болезни какой, а по дряхлости. Глаза ослабли, ноги не носят, уши слышат плохо. И врачевать ему трудно. Бывало, приведут к нему болящего, а он отказывается — приходите, говорит, послезавтра, когда Нил вернется. А когда Нил рядом, Ферапонт ему уже сам не помогает. Лежит на печке, кряхтит и оттуда советы дает. И ворон Захарка подле него сидит и каркает изредка, вроде как поддакивает Ферапонту.
А Нилу советов уже не надобно. Он лучше Ферапонта все травы и снадобья выучил, все заговоры и молитвы помнит. Да и люди все больше к нему стали приходить, а не к Ферапонту. Превзошел Нил учителя и умением, и славой.
Как-то раз Нила в большое село вызвали, по ту сторону Волги. Он на три дня уехал, а как вернулся, в избу зашел, видит — Ферапонт на полулежит, без сознания. Нил его кое-как разбудил. Дышит старик тяжело и сипло, жар у него. Смотрит на Нила слезящимися глазами и бормочет что-то несвязное: