Приведя себя в порядок, танцовщицы одевались и одна за одной выходили в боковые двери. Бхулак заметил, что набедренная повязка той, за которой он следил, соткана из драгоценного шёлка. Простые люди такую ткань не носили.
Бесшумно переместившись под защитой теней и до сих пор никем не замеченный, Бхулак приблизился к тоже собирающейся уходить женщине вплотную, тронул её за плечо и тихо произнёс:
— Госпожа Ай.
Она вздрогнул, будто её ударили и едва сдержала крик.
— Не бойся, — по-прежнему вполголоса проговорил мужчина. — Я друг.
Она молчала, дрожа — похоже, паника захлестнула её с головой и лишала какой-либо возможности думать и говорить.
— Кроме меня, никто пока не знает, что ты здесь, — Бхулак старался, чтобы голос его звучал ровно и успокаивающе, словно разговаривал с дикой кобылицей, которую хотел усмирить. — Но скоро Ханжо об этом узнает, надо торопиться.
— Откуда ты?.. — начала девушка, но замолкала, словно ей перехватило от страха горло.
Поняв, что она хотела спросить, Бхулак ответил — подробно и обстоятельно, насколько это было возможно в такой ситуации. Лучше было потерять несколько секунд, но дать девушке успокоиться.
— Я знал, что ты не уходила из города. И знал, что жива — Ханжо тебя до сих пор ищет. Дня два назад мне рассказали, что в храме новая танцовщица, о которой там не хотят рассказывать. Я пришёл сюда и заметил твои татуировки — я про них знал.
— Откуда? И кто ты?
— Я Нюлан. Меня прислал твой брат, чтобы спасти тебя.
Это была даже не совсем ложь — он и правда намеревался доставить госпожу Ай царю Гуйфана.
— Откуда ты знаешь танец змеи? — спросил он в свою очередь.
— Меня обучала мать обители. Она наставляла меня с тех пор, как я приехала в Нюгуа. Она ненавидит Ханжо и думает, что он оскорбил богиню, когда стал главой храма.
Бхулак понимающе кивнул.
— Теперь слушай, — продолжал он. — Ханжо всё равно скоро узнает, где ты — это вопрос дней. И тогда мать обители тебя не спасёт — если нужно, он убьёт её.
— Что же мне делать? — со слезами в голосе спросила она.
— Бежать, — твёрдо ответил он. — Я тебе помогу. Танцовщицы же могут выходить в город?
— Да, — кивнула она, — только я не хожу — боюсь, что узнают.
— Завтра придётся. Жди меня на закате у пирамиды. Оттуда мы пойдём в город.
— А дальше?
— Уйдём из него.
— Как?
— Через лаз под стеной.
В помещение зашла пожилая жрица, высматривавшая задержавшуюся танцовщицу. Бхулак почтительно поклонился святой матери, незаметно сжал руку Ай и удалился. Ничего подозрительного в его разговоре с девушкой не было — мужчины после танца змеи часто просили танцовщиц о встрече. Это не запрещалось — если, конечно, они пожертвуют на храм достойное количество бронзы и нефрита.
…Мрачная тень грузно нависающей надо всем городом пирамиды будила в душе смутный страх. Бхулак ожидал Ай, скрываясь среди стволов редкой сосновой рощицы и слушал заунывные песнопения жрецов на вершине ступенчатого рукотворного холма. Они просили Вечное небо ниспослать мир и процветание, но радости в их голосах не слышалось — лишь обречённая тоска. Наконец они завершили вечернюю молитву и гуськом спустились с пирамиды, а их место заняли мастера-медники, которые всю ночь будут священнодействовать, плавя в своих тиглях медь и олово, отливая из них бронзовые украшения и длинные широкие наконечники копий — оружие воинов Нюгауа, появившееся у них совсем недавно, но уже приобретшее грозную славу.
Наконец в сгустившихся сумерках мелькнула гибкая фигурка, закутанная с головой в покрывало. Она остановилась на краю рощи, растерянно оглядываясь
— Я здесь, — выступил из теней Бхулак. — Идём, госпожа.
Девушка молча повиновалась, но тут сам Бхулак удержал её.
— Молчи, — прошептал он и подтолкнул её в тень.
На дороге от дворца послышался тяжёлый топот. Вскоре из темноты выступила группа воинов из личной дружины Ханжо. Они шли молча и целеустремлённо, под светом луны тускло поблёскивали страшные листообразные наконечники копий, плетёные из веток и обтянутые кожей щиты закинуты на спины. Всего воинов было десятка два, а направлялись они к храму.
— Они идут за тобой, — шепнул Бхулак девушке, когда дружинники миновали их укрытие. — Ханжо узнал, где ты. Надо торопиться.