Купцы с востока приходили всё реже, а те, которые добирались до Страны городов, рассказывали, что ирги не пускают их дальше, скупая все товары. Прежде всего олово, которое добывалось племенами, жившими вокруг огромного пресноводного озера ещё дальше к востоку от Золотых гор. А когда купцы просили иргов пустить их с этим оловом в Страну городов, где за него можно взять гораздо больше, те иногда отвечали им: «В следующем году там всё будет наше, тогда и поедете».
Рассказывали эти купцы и куда это олово идёт — на выплавку оружия, в таких количествах, каких раньше никто не видывал. Копья с надёжными цельнолитыми втулками и крюками, копья-мечи, прочные топоры и изогнутые ножи — мастера иргов производили всё это без устали, словно желали вооружить тысячи воинов.
Возможно, так оно и было: до Бхулака доходили слухи, что клановая грызня в горах прекращалась, многие из них стали действовать заодно, а Люди-змеи уже не таятся, их становится всё больше, и они всё время вещают о вечной войне и победе надо всеми народами. То же самое пророчат в экстазе и колдуны иргов, призывающие Змееногую мать благословить их и стать предводительницей великого похода к пределам земли.
Несомненно, они скоро придут, и не ватагами, а большим войском. А вот кто их в Стране городов встретит, оставалось вопросом. Несмотря на скреплённый браком союз двух славных вар, другие присоединялись к нему не слишком охотно. Бхулак, Анга, Аргрика и другие вожди союзников почти не сидели дома — ездили по стране, гостили в варах, убеждали райжей. Однако до сих пор в союз с ними вошли лишь несколько городов-крепостей, и то из тех, что и раньше были дружественны Аюдхе или Аркаину.
Впрочем, Бхулак надеялся, что при вторжении иргов своих людей на поле боя приведут и те вожди, которые сейчас наотрез отказывались объединяться. Обычно арийская доблесть в таких случаях перевешивала всё прочее — Бхулак за свою жизнь убеждался в том неоднократно. Да и всё-таки объединение шло — хотя не столь быстро, как рассчитывали его сторонники.
А те облегчённо вздохнули, когда весна сменила зиму, а ирги так и не появились, по своему обыкновению, снежным путём, с ошеломляющей скоростью на лыжах за лошадьми и лёгких санях. Тогда арии лишились бы своего главного преимущества — колесниц, на которых нельзя сражаться в снегах. Но, видимо, до конца зимы враг не успел подготовиться к большой войне.
Тем больше у Бхулака оставалось времени на подготовку, и он пытался его использовать. Великолепное оружие иргов оставалось главной их силой, и райжа Гопта немало сил отдал, чтобы убедить браманский совет страны разрешить мастерам использовать хотя бы какие-то их изобретения. Дело шло трудно — к «чёрному колдовству с востока» здесь не одни только жрецы относились с отвращением и ненавистью. Однако и раньше крепкая костяная броня иргов заставляла ариев ради возможности её пробивать то придумать более массивные наконечники копий, то снаряжать обухи топоров острыми клевцами.
Теперь же Бхулак настоял, чтобы мастера делали гораздо больше брони для воинов — и не только обычной из недублёной кожи с медными и бронзовыми бляхами. По нескольким образцам с трудом разысканных иргских доспехов из лосиных рогов мастера попытались изготовить несколько похожих, и у них даже неплохо получилось. Один из таких панцирей райжа Аркаина взял себе, другой подарил Шамье. Конечно, всего этого очень мало, но Бхулак надеялся, что дальше таких вещей станет появляться всё больше и постепенно ими начнут пользоваться все арийские воины. Если, конечно, Страна городов устоит в будущем году…
И втулки для копий арийцы тоже стали лить — не без сопротивления, но тут польза казалась очевидной. С такими копьями у воина в бою было гораздо меньше опасности остаться в решительный момент с негодным оружием.
А ещё как-то раз райже Аркаина пришла в голову мысль, имевшая гораздо больший успех — потому что у иргов такого не было. Он подумал: если массивные бронзовые наконечники копий лучше пробивают костяную броню, то почему бы не отливать из бронзы и наконечники для стрел? Странно, что до такой простой вещи никто не додумался раньше. Наверное, кремнёвые наконечники для войны и костяные для охоты оставались настолько привычными, что и арии, и ирги не задумывались над тем, что их можно делать из другого материала.