Что касается опасности то иргов, он уже принял решение привести в исполнение один рискованный план, и собирался приступать к этому немедленно.
— Позволено ли мне будет сказать своё слово? — подал вдруг голос Срп, приглашённый на совет по настоянию Бхулака, но до сих пор сидевший скромно и молча, терпеливо снося высокомерные взгляды иных из арийских вождей. Он был частично посвящён в план Бхулака — собственно, без дасов этот план и не сработал бы.
Но сейчас слова даса вызвал среди некоторые арийских вождей возмущение.
— Когда это дикари говорили на советах ариев?! — взвился один из самых ярых, вызвав кое у кого одобрительные междометия.
— Они пришли к нам на помощь в самый тяжёлый момент, — ровным голосом проговорил Бхулак, ожидавший чего-то подобного. — И если вожди наших союзников не имеют права нам ничего говорить, значит, мы уже проиграли войну.
Эти слова охладили собрание, и большинство закивало согласно. Однако не все.
— Я не стану слушать слова нечестивого дикаря, — холодно проговорил браман Агрика и, встав, вышел во двор. Однако за ним никто не последовал — даже из наиболее сильно возмущавшихся. Всё-таки все осознавали справедливость слов Бхулака.
— Говори, старейшина Срп, — сказал тот.
Вождь дасов заговорил, словно не заметил произошедшей перепалки.
— Мой народ явился на войну, потому что ирги угрожают и нашим жизням. И мы снова поможем вам, если они нападут опять. Но в степи и горы за ними мы не пойдём. Многие дасы и так ушли с ними, а другие погибли в бою с ними. Мы не можем больше терять людей.
— Мы понимаем тебя, почтенный Срп, — заговорил Бхулак, чтобы сразу перекрыть неизбежные возражения, которые грозили вылиться в серьёзную свару. — И не станем принуждать вас идти на иргов. Ведь так, вожди?
Кто-то промолчал, кто-то согласно кивнул, а Бхулак решил усилить эффект, напомнив о своих сверхъестественных свойствах.
— Людозмеи, которые правят сейчас иргами, не выдержат силы наших богов, — торжественно провозгласил он. — Поэтому я обращусь к Шурье и Агни, и они помогут нам победить. Для этого я завтра уйду один в степь и буду говорить с ними.
Это произвело впечатление: все знали, что боги благоволят райже Гопте — тут и говорить не о чем…
— Аргрика ушёл, — сказал ему после совета отлучившийся куда-то Шамья.
Он выглядел очень встревоженным.
— Куда?
— Никто не ведает, райжа. Он взял колесницу с конями и ускакал. Один.
Это было странно, но, как оказалось, тревогу Шамьи усиливало ещё нечто.
— Нойт тоже пропала, — с трудом произнёс колесничий.
— Она ушла с брамом?
— Нет. Это случилось раньше, может, ещё во время битвы. Просто пропала из вары. Её нет среди убитых и раненых. И дасы не знают, где она.
Лицо Шамьи выражало муку.
Ничего доброго такие вести не сулили, но всем этим придётся заниматься позже.
— Она найдётся, — успокоил Бхулак сына.
Тот кивнул — без особой, впрочем, уверенности.
— Теперь мне нужно готовиться к походу, — сказал Бхулак. — А ты занимайся своими делами.
«Срп», — призвал он, когда остался один.
«Да, отец».
«Вы нашли иргов?»
«Лазутчики только что сообщили мне. Они в двух днях пути к югу. Зализывают раны, собирают отставших. Может, ждут подкреплений».
«Хорошо. Я доберусь до них меньше чем за сутки», — ответил, заканчивая общение, Бхулак.
Таков и был его тайный план.
35
Степь к югу от Страны городов. 1993 год до н. э.
Взглянув на лагерь иргов, Бхулак ясно осознал, каким безумием стала бы для ариев попытка атаковать их сейчас. К врагам и правда, похоже, подошло подкрепление, да и союзники из лесных племён их не покинули. Так что теперь на берегу небольшого озера их конусообразные палатки из турьих шкур и войлока, сверху которых торчали подпирающие их жерди, виднелись до горизонта. А вокруг лагеря под присмотром воинов паслись большие табуны лошадей.
Добрался Бхулак сюда даже раньше, чем рассчитывал. Отъехав от Аркаина подальше в степь, он выпряг коней, привязал их позади колесницы, а их место заняла видоизменившаяся Арэдви. Она тащила повозку со всем содержимым сильно и быстро, а облегчённые и, надо думать, немало изумлённые лошади бежали позади. Машина в том же темпе работала всю ночь и половину дня, и когда только-только начал проглядывать вечер, они достигли цели.