— Слава нагам! — вновь раздался голос Навека.
— Тебе больше нечего сказать нам, нечестивец? — осведомился Сула. — Тогда схватите его и пусть объявится Змееногая!
Несколько человек бросились к Булаку. Тот повернулся спиной к костру и выхватил меч. Он надеялся продержаться до появления Арэдви, хотя чем это всё закончится, не знал — скорее всего, ничем хорошим.
Но тут ирги разом издали изумлённый вопль. Костёр начал вытворять что-то невообразимое: пламя его выросло раза в два и стало похоже на огненный столб. И он тоже начал видоизменяться: пламя выпячивалось в одном месте, уменьшалось в другом — словно невидимый мастер лепил статую из глины. И наконец перед потрясёнными людьми предстала сотканная из огня огромная фигура женщины, чьё длинное переливающееся одеяние переходило в некий живой пьедестал из сотен извивающихся змей.
— Змееногая явилась за своей жертвой! — безумным голосом возопил Сула-наг и собрание отозвалось на это такими же криками.
Случилось именно то, на что надеялась Арэдви.
Страна городов, вара Аркаин. 1993 год до н. э.
— …Да, Арэдви, я понимаю, что единственный выход — говорить с иргами, убеждать их не нападать на нас снова. Только вот не понимаю, почему они должны согласиться. Они знают, что мы сильно истощены и победили на последнем издыхании.
— Они тоже ослаблены, потеряли много людей и, как говорят мои расчёты, большая их часть не хочет продолжать войну.
— А Змеи?
— Эти хотят. Но и их можно было бы уговорить, не будь вмешательства моего стационера.
— Причём тут Поводырь?
— Девяносто девять с долями процентов вероятности, что он координирует деятельность иргов, проецируя пред ними изображение их верховного божества.
— Змееногой?
— Да.
— Почему ты в этом уверена?
— Не забывай, что я сама часть Поводыря — была ей и остаюсь, хоть и работаю в данный момент автономно. Но процесс моего мышления подчиняется тому же алгоритму, что и у доминирующей системы. И я прихожу к тем же выводам — обладая схожей суммой фактов по той или иной проблеме.
— Говори яснее.
— На его месте и обладая его возможностями я бы поступила именно так. А значит, он так и поступит.
— Он знает, что ты это знаешь?
— Конечно. Но в его логике это обстоятельство несущественно — в отличие от меня, он не в состоянии мыслить, как люди.
— Как?
— Неразумно и непродуктивно.
— Опять не понял.
— Он способен на изощрённую дезинформацию, но никогда не увидит целесообразности в примитивном обмане. Так что, даже понимая, что я могу это сделать, он решит, что я не стану делать это — по тем же причинам. Но я сделаю.
— Что именно?
— Когда ты будешь говорить с иргами в их лагере, я продолжу прикрывать тебя и себя от его сенсоров, но он узнает, что арийский вождь ведёт с ними мирные переговоры. Это идёт вразрез с его стратегией. Потому он спроецирует там убеждающую иргов голограмму. А я просто на время заменю её другой. С его точки зрения, это слишком очевидный и не рациональный ход, но на иргов в их психофизическом состоянии должно произвести впечатления. Я надеюсь.
— Хорошо, но тогда же тебе придётся открыться перед ним?
— Да. Но ему понадобится время на глубокий расчёт сложившейся ситуации. Немного, но ты постарайся, чтобы его хватило — для того, чтобы уйти оттуда живым.
— Неужели он до сих пор не понял, что райжа Гопта, который явится к иргам — это я, и что ты со мной?
— Он вычислил это давно. И работает сейчас над вариантами реакции на эту ситуацию. Но его интеллект разделяет две проблемы — нашу и войны иргов против ариев. Последняя имеет для него высший приоритет, поскольку относится к его глобальным стратегиям. А мы — тактическая проблема, которую он решит во вторую очередь. Он не способен к интеллектуальному синтезу, как люди, которые рассматривают ситуацию в целостности. В этом его преимущество перед вами: такой подход сильно искажает человеческое восприятие. Поводырь же видит каждую проблему именно такой, какая она есть, и ясно представляет все её мельчайшие детали. Но при таком способе мышления деградируют связи между блоками осмысления реальности — проблемы как бы друг с другом не соприкасаются, существуют отдельно. И ещё он подчинён иерархичности задач. Его же проектировали для расчётов развития цивилизации на тысячелетия, а не для погони по поверхности планеты за парой особей. Нация полагала, что такими мелочами должен заниматься эмиссар. Возможно, они бы модернизировали его соответствующим образом в ходе очередного техосмотра, когда узнали бы о нас. Но Нации больше нет.