Несмотря на мрачный для всего овечьего рода смысл басни, пострадавшая успокоилась и даже, кажется, внимательно слушала. Придя в деревню, он увидел, что чуть ли не всё население собралось у первых домов для его торжественной встречи.
— Радуйся, царь! Радуйся, отец наш! — раздалось при его появлении.
Передав овцу подскочившим мужчинам, он вновь вскинул кулак.
— Я вернулся, дети мои! — сообщил он, вызвав новую серию радостных криков. — Всё ли благополучно у вас?
— Да! Да! — было ему ответом.
Благосклонно улыбнувшись, он продолжил путь к своему дому, широко распахнувшему перед ним двери одной из угловых башен. По коридорам, кивая на приветствия слуг и стражников, дошёл до длинной винтовой лестницы, ведущей наверх главной башни. Подъем был довольно долгим, но в конце концов он добрался до любимого своего покоя — небольшой круглой комнатки, сквозь щелевидные окна которой открывался вид на деревню, бухту и море.
Бросил в угол вещевой мешок и пояс с оружием, снял и отправил туда же всю одежду и голым растянулся на приготовленном слугами к его прибытию чистом, благоухающем лавандой ложе.
«Хорошо вернуться домой», — снова подумал он.
Впрочем, слишком много времени на отдых у него, как всегда, не было. Мир продолжал сходить с ума. «Народы моря» — сборище голодранцев из разных северных племён, голодных и жадных, но превосходно владеющих оружием, сокрушали славные и сильные державы ахейцев, критян, хеттов, опустошительными волнами накатывали на вечные земли Та-Кемет. В свою очередь подвергшиеся этому натиску народы нападали на своих соседей — как те же ахейцы, годами осаждавшие славный и богатый город Таруиш, запиравший узкий пролив в Тёмное море. Они взяли и разграбили его, но теперь другие племена берут и грабят города победоносных ахейских басилевсов.
А населявшие Таруиш некогда могущественные и надменные люди разбежались по всему миру и теперь скитались по нему в образе бесприютных нищих. Одна группа во главе с вождём Эниасом добралась до большого полуострова, лежащего напротив острова Агр и сейчас пыталось обустроиться там в области Лаций. Оттуда сейчас и прибыл Бхулак — по своим соображениям он хотел поспособствовать пришельцам укорениться на новом месте. На несколько месяцев он с головой погрузился во взаимоотношения и политические интриги беглецов и местных народов — латинов, этрусков и прочих. Ему пришлось немало работать и головой, и языком, и мечом, пару раз он едва не погиб, но, кажется, теперь можно было предоставить дело естественному ходу.
Но его внимания требовали и иные края.
«Олитес», — позвал он, разблокировав свой разум.
«Я слышу тебя, отец», — возник в его голове ответ сына — басилевса острова Тиака.
Вместе с прочими ахейскими вождями он осаждал Таруиш, но на обратном пути его корабль попал в бурю и унёсся в дальние пределы, откуда он сейчас пытался вернуться домой. Олитес был пробуждён хозяином острова Агр ещё до начала осады и теперь тот пользовался им, чтобы разведать, работает ли до сих пор великий морской торговый путь с Оловянных островов. А если он ещё есть, то и заложить возможности для его пресечения — потому что время тому приспело.
«Где ты?»
«Нас пленили люди с острова за Геркулесовыми столпами. Но я уже договорился с их одноглазым вождём»
В этом был весь Олитес — хитрый, изворотливый и рисковый. Благодаря его изощрённому уму ахейцы наконец смогли взять неприступный Таруиш. Так что какой-то предводитель дикарей с богами забытого острова был ему не противник.
«Хорошо. Постарайся, чтобы они полюбили грабить суда, идущие на Оловянные острова с медью и обратно — с оловом».
«Они живут рыбной ловлей, но я научу их нападать на торговые корабли на кожаных лодках. Они сами бы рады иметь свою долю металла, да не умеют его взять — разве что буря выкинет корабли на их берег».
Несомненно, он их научит — в подобных нападениях басилевс Тиаки был великим мастером.
«Я хочу домой, отец…»
«Сделай моё дело и поворачивай назад».
В хаосе засухи, голода, землетрясений, нашествий и восстаний мир полным ходом нёсся к краху. Скоро привычный уклад рухнет совсем, порвутся налаженные торговые пути, олово из одних мест перестанет соединяться с медью из других, чтобы породить солнечную бронзу. И следовало не пытаться сохранить всё это, а поскорее сломать отжившее — чтобы явить новое…
«Отец!»
Открыв свой разум для общения с одним из пробуждённых детей, он открывал его и для других — а их в мире было много, десятки тысяч. И когда все эти голоса раздавались в его голове, это становилось слишком тяжело даже для него — так можно и сойти с ума. Поэтому все его дети знали слово, которое надо было послать прежде, чем самим звать его — оно означало, что вопрос очень важен. От остальных он закрывался. Звавший его сейчас важное слово не послал и следовало бы промолчать, однако хозяин Агра всё же решил ответить.