Одной из них до недавнего времени был Аккад, но после его падения это место занял Элам. Как и Аккаду, эламитам выгодно существование Маргуша как гаранта стабильности торговли, в силу чего их агенты становятся противниками представителя.
Другим важнейшим фактором региональной политики является расположенное на севере южного субконтинента государство Мелухха, являющееся конкурентом Маргуша в международной торговле. В частности, элита Мелуххи хотела бы монополизировать торговлю сульфатсодержащим непрозрачным минералом, называемым людьми лазурит. Он ценится в большинстве человеческих сообществ, как сырье для производства статусных украшений.
Месторождения лазурита разрабатываются в труднодоступных горах в центре континента. В настоящий момент основной его поток в Элам, государства Двуречья и далее, вплоть до Египта, идет по так называемому Лазуритовому пути, на котором Маргуш является основным хабом. Однако если он падёт под натиском враждебных племён и на этом месте установится социальный хаос, главным и единственным посредником в поставках лазурита станет Мелухха, которая ведёт торговлю со странами запада в основном по морю.
Исходя из этого Бхулак должен будет наладить взаимодействие с агентами этого государства в Маргуше. В перспективе он может даже оказать содействие агентам Мелуххи из военно-религиозной группировки Невидимых в установлении контроля над Маргушем. В стратегической перспективе и Маргуш, и сама Мелухха должны быть покорены иргами.
Ближайшей же целью эмиссара должна стать операция по нейтрализации посольства царя Веретрагны. Если оно будет иметь успех, Маргуш окажется прикрыт от удара иргов арийскими поселениями и его завоевание может сильно затянуться, что неприемлемо в контексте целей миссии «Вторжение».
Представителю Бхулаку будет приказано провести операцию с целью физического уничтожения членов посольства и через это дискредитации властей Маргуша в глазах царя Веретрагны. Это повлечёт разрыв отношений, взаимную враждебность и пресечёт возможность переселения части ариев в Маргуш.
12
Степь на северо-западе Маргуша. 2005 год до н. э.
Бхулак засыпал у костра на ковре, укрывшись тёплыми шерстяными одеялами — всё это принес ему заботливый Аиряша. Вокруг в таком же положении спали и арийские воины. Лагерь затих, лишь изредка раздавалась перекличка часовых, да звуки, издаваемые сонными животными.
Он и правда очень ослаб от переноса и его последствий, так что сейчас единственным его желанием был крепкий и здоровый сон, исключающий думы о дальнейших действиях. Однако у Поводыря было другое мнение: Бхулак вдруг оказался перед ним в потайной комнате своего существа.
Машина опять приняла образ Ментухотепа — возможно, ей нравилось исходящее от царя ощущение державной властности. Хотя, наверное, «нравилось» — совсем не то слово…
— Ты должен уничтожить Заратахшу, а лучше — всё посольство, — сразу начал Поводырь приказным тоном. — Сделать это нужно так, чтобы арийский царь решил, что в этом виноваты правители Маргуша.
— Зачем?.. — растерянно спросил Бхулак.
Задание и правда стало для него полной неожиданность. Причём, неприятной.
— Это — часть твоей текущей миссии, — безапелляционно заявил координатор.
— Моя миссия должны была начаться не здесь, — возразил Бхулак. — Почему ты принёс меня в Маргуш?
— Произошёл незначительный сбой программы, — ответила машина. — Я уже исправил его, но теперь тебе придётся начинать отсюда. И первое твоё задание — уничтожение посольства.
— Я должен убить их сам? — спросил, помолчав, Бхулак.
— Необязательно. Фактически, продуктивнее было бы выстроить такую ситуацию, при которой члены посольства будут казнены властями Маргуша.
Бхулак понимал, что уговаривать Поводыря бессмысленно — тот сейчас даже не приказывал, а задействовал своё орудие. Потому лишь ответил:
— Я сделаю это.
И вновь оказался в лагере людей, которых должен был убить.
Сон покинул его. Он долго лежал на спине, рассматривая наполненный звёздами небосвод, погрузившись то ли в мысли, то ли в воспоминания.
Тысячелетиями он исполнял распоряжения Поводыря, совершенно не думая об их значении или отношении к добру и злу. А как иначе? Поводырь был богом, и даже знание о его искусственной, неживой сущности не могло поколебать это — инструмент богов богам почти тождественен. Так же, как теперь и он, Бхулак — и это наполняло его радостью.