И тогда кланы пойдут за Кау.
— Если они признают, что бог Грозы за него, а я стану противиться, он попытается меня убить, — Бхулак не возражал, а просто констатировал грядущие события. — Мне и моим детям придётся драться. Но остальные встанут на его сторону и тогда нас убьют.
— Тогда докажи им, что бог за тебя, — ответил Поводырь.
— Как? — вопросил Бхулак. — Если бы ты сказал мне раньше, это я бы дышал сейчас священным дымом, а потом бы сказал людям, что мне явился бог Грозы и велел идти на север.
— Мои тактические разработки предусматривали этот вариант, но я считал его маловероятным, — ответил Поводырь. — Кау поступил неожиданно даже для меня. Иногда человеческая алогичность привносит в мои расчёты фактор неопределённости. Но и ты способен вести себя нелогично. Именно поэтому Нация полагается на местных представителей — они всегда поступают наиболее подходящим для данной расы способом, который не всегда способен выбрать координирующий искин.
— И что я тут могу сделать? — спросил Бхулак.
Он и правда не понимал, но уже начал лихорадочно перебирать возможности.
— Ты придумаешь, я это знаю, — прогудел фальшивый предок, и Бхулак тут же проснулся.
Он был в лагере своего клана, лежал на мягких мехах в походном доме — под войлочным пологом на большой повозке-вакхнос. Рядом была Ави — единственная из его жён и наложниц, которую он взял с собой на круг, хотя считалось, что женщинам на совете вождей делать нечего и вообще им не место у святых Врат Солнца. Но, конечно же, все ореи нарушали это правило, так что Бхулак, взявший с собой всего одну жену, поступил ещё умеренно и относительно благочестиво.
Ави не спала — в темноте поблёскивали её чёрные глаза, устремлённые на мужа. Она была гораздо смуглее, чем большинство орейских женщин. Родилась она в одном из последних эратских поселений, которое разграбил и сжег клан Бхулака. Он забрал Ави себе, разбив каменным топором голову полонившего её воина. Разбил в поединке — как вождь, мог бы и не утруждаться, но предпочитал в таких случаях поступать по старинке, то есть справедливо.
Его нынешняя старшая жена была не очень довольна появлением нового члена семьи, но, разумеется, вслух сего не высказывала. Бхулак понимал, что у полонянки будут проблемы с его домочадцами, и уже готовился вставать на её защиту, но Ави на удивление скоро заставила себя уважать, заняв в семействе достойное место. А когда принесла вождю сына, её положение ещё больше упрочилось.
Может быть, конечно, её побаивались из-за тёмной репутации эраток как сильных колдуний, способных легко навести на человека порчу. Поистине ли Ави искусна в магии, Бхулак не знал, хоть бывал свидетелем многих невероятных вещей и понимал, что ничего невозможного в том нет. Но совершенно точно женщина эта была весьма умна и проницательна.
— Господин мой Пех пребывал в плохих снах? — тихо спросила она, видя, что муж проснулся.
— Нет, — хриплым сонным голосом ответил Бхулак. — Почему ты так подумала? И почему не спишь?
— Ты говорил во сне, — ответила Ави. — А я почувствовала, что ты встревожен.
— Всё в порядке, — ответил Бхулак, обнимая женщину. — Спи, ещё рано.
— Скажи мне, что тебя гнетёт, господин, — настаивала она. — Я молилась о тебе Великой Матери, она сказала мне, что ты в опасности. Мы в опасности…
— Ты бы поменьше рассказывала про Великую Мать, — проворчал Бхулак. — Мне-то можно, но вот другим воинам не надо…
— Я знаю… Ты сейчас виделся со своим богом, господин мой?
От неожиданности у Бхулака замерло сердце.
— Что ты знаешь об этом? — спросил он более резко, чем хотел.
— Мать знает, — ответила она, отстраняясь. — Она знает всё.
— Не надо, Ави… — проговорил Бхулак, и в голосе его слышалась печаль. — Не надо тебе пытаться войти в реку моей жизни. Поверь, добра от этого не будет. Ни тебе, ни мне…
— Я знаю, господин, — проговорила она. — Ты идёшь путём тёмным и долгим, мне всё равно не поспеть за тобой. Но сейчас я могу помочь. Хотя бы выслушать, чтобы слегка облегчилась ноша твоя.