14
Степь на северо-западе Маргуша. 2005 год до н. э.
Трясясь на повозке, влекомой неторопливо шествующими быками, которых погонял Аиряша, Бхулак с интересом наблюдал, как в стороне от посольского каравана двое молодых воинов гарцуют на лошадях. Пока он сам был вождём степного народа, его соплеменники так и не научились верховной езде. Да и сам он очень редко садился на Гхвера после того, как в блеске посланных в его поддержку Поводырём молний ореи провозгласили его верховным вождём.
Тогда он объявил, что поведёт на север всех воинов, которые захотят к нему присоединиться, и таких набралось несколько тысяч. Это были самые славные и отчаянные мужи из всех орейских кланов. Остальные выбрали своих предводителей и разошлись на восток и запад.
Гхвер жил в почёте и холе, произвёл на свет множество жеребят. В важных случаях — когда надо было произвести впечатление на своих людей или соседние племена — Бхулак садился на него и выезжал, неизменно вызывая почтительно изумление. Много лет спустя дряхлый уже жеребец упокоился под курганом в лесной стране под священные слова, произносимые тоже престарелым Квеном — теперь главным жрецом северных ореев.
А ещё через много лет другой курган был насыпан над могилой прошедшей с Бхулаком весь этот многотрудный путь Ави. К тому времени верховный вождь уже передал власть над новыми кланами ореев своим сыновьям, а сам старательно делал вид, что устал и одряхлел.
Потом он вообще тихо исчез из тех краёв, оставив по себе хвост легенд, которые со временем становились всё более причудливыми и величественными. Он часто думал, удалось ли всё-таки за все прошедшие с тех пор века кому-то из его народа оседлать коня. И вот, судя по тому, как юные арийцы ловко управлялись с лошадьми, дело Бхулака не пропало.
Он заметил, что они используют одно остроумное приспособление — конструкцию из кожаных ремней, которые надевалась на голову лошади, а один проходил через её рот. Управлять животным с помощью этой штуки явно было гораздо удобнее, и Бхулак пожалел, что сам в своё время не придумал ничего подобного.
— Аиряша, — обратился он к своему вознице, — и часто ваши воины вот так ездят на лошадях?
— Иногда, господин, — отвечал тот. — Но это развлечение для юнцов.
Он презрительно хмыкнул, показывая, что сам-то уже давно миновал этот легкомысленный возраст, хотя Бхулак заметил, что помощник жреца посмотрел на всадников с откровенной завистью.
Про себя Бхулак в который уже раз поразился, насколько слепы и невосприимчивы к новшествам могут быть люди. Сам-то он видел в таком способе передвижения великое будущее.
Он странствовал вместе с посольством четвёртые сутки, скоро должен был показаться великий город Марга. Эта местность была уже не дикая и безлюдная, как та, куда перенёс его Поводырь. То и дело попадались селения со множеством домов из сырцового кирпича, выстроившихся вдоль длинных улочек, и даже обнесённые стенами города с крепостями и храмами — не хуже, чем в Египте или Двуречье. Большие кладбища на окраинах поселений говорили о том, что люди живут здесь уже очень давно. Арии проезжали тучные пастбища, по которым бродили большие стада скота, роскошные цветущие сады и обширные поля с зеленеющими всходами пшеницы и ячменя.
— Прекрасная и богатая страна, не так ли, почтенный Шупан?
Заратахша поровнял свою колесницу с повозкой Аиряши и поехал рядом с ней, придерживая лошадей.
— Воистину так, славный Заратахша, — ответил Бхулак.
Жрец впервые обратился к нему после беседы у костра.
— Не желаешь ли проехаться со мной? — он оторвал одну руку от поводьев и сделал ею приглашающий жест.
Места рядом с ним ещё хватало, хотя конструкция выглядела хрупкой и ненадёжной. Повозка и предназначена была для двоих, но ехать на ней они могли только стоя. Бхулак прикинул, что, вообще-то, это прежде всего боевое приспособление — один воин правит лошадьми, а второй сражается, пуская стрелы, бросая копья, сокрушая врага сверху палицей или топором. И действительно, к бортам колесницы крепились пара копий, плетёный из прутьев и обтянутый кожей щит, длинный лук и колчан со стрелами.
— Не опасайся, — превратно истолковав молчание Бхулака, стал успокаивать его Заратахша, — хоть выглядит она и хлипко, я хорошо управляю ею, а лошади совсем не злые, не надо их бояться.
— Я и не боюсь, — ответил Бхулак, спрыгивая с повозки. Заратахша совсем остановился, чтобы гость смог подняться на колесницу, а потом пустил лошадей спокойным шагом.