Начавшая расходиться толпа рекой струилась мимо них, словно не замечая.
«Лишь бы глупостей не наделали», — подумал Арлен и жестом попросил девушку присмотреть за Феланом.
***
К ночи деревня успокоилась.
Солнце зашло, Фелан посапывал в соседней комнате, но Арлену не спалось. Едва он закрывал глаза, дремота приносила образы истощенных больных людей.
Они шли из неведомых краев, придавленные сланцевым небом. Горными тропами, каменистыми дорогами, по обветшалым мостам над высохшими реками. Мимо пустых полей, сгнивших лесов, разоренных городов. Их подталкивали страх и отчаяние. Каждую ночь беженцы разжигали костры, словно пламя могло подарить надежду или хотя бы разогнать тьму, логово наваждений. У огня укладывали спать детей — величайшую ценность. Каждый ребенок нес в ладанке на шее семечко, мечтая однажды опустить его в плодородную землю и взрастить своим теплом.
Если осталась еще в мире плодородная земля.
Арлен, не выдержав, распахнул глаза. Мать рассказывала легенды о Лесе не затем, чтобы сыновьям снились кошмары.
Он встал, стараясь не разбудить спавшую рядом Имоджену, вышел и сел на ветку.
Полная луна заливала Лес молочным светом. Лучи струились по веревочным перилам, путались в сетях, дрожали разводами на грубой коре ветвей. Белыми монетками танцевали в кронах, скача с листа на лист. Деревню затапливал медленный водопад — поток стекал по стволам и вливался в плотный туман над травой. Дозорные ходили в нем по колено, и свет их факелов уныло ежился от влаги.
Арлен насчитал вдвое больше охраны, чем обычно.
Он подышал на замерзшие пальцы, покосился на висевший у входа в дом фонарь и решился. Глава деревни отказался посылать охотников туда, где нашли грибника, но Арлен не выносил неясности.
Он тихо оделся, натянул сапоги, подхватил светильник с мерцавшим за слюдяным стеклом огоньком и полез вниз. Дерево проводило пригоршней сухой листвы. Одна кленовая звездочка разбилась в труху об угол фонаря. Арлен подумал, что прежде и вправду было по-другому.
Из-за тумана он не сразу нашел место, где охотники днем клали тело на землю. Арлен затаился, пропустил дозорных и двинулся по кровавой тропе.
Приходилось всматриваться в траву и часто останавливаться, чтобы не сбиться с пути во мраке. Фелан бы назвал его неумехой. Он хотел стать охотником: еще малолеткой выучился читать следы и ночью видел не хуже совы. Брат обязательно увязался бы за ним показать мастерство.
Хорошо, что Фелан спал. Попытайся же он вышмыгнуть из дома, Имоджена проснулась бы и никуда его не пустила.
Дымка опутывала сапоги Арлена. Ее толстые нити переплетались с корнями; казалось, деревья пьют из пелены влагу или сами наполовину превратились в туман. Лес стал нереальным, химерическим. Поэтому и шорохи позади, и колючее ощущение, будто кто-то впился немигающим взглядом в лопатки, Арлен посчитал вначале игрой воображения.
Десять шагов. Двадцать. Тридцать... Хрустнула ветка.
Арлен резко обернулся — никого.
Он высоко поднял фонарь. Серебристые стволы немо тянулись под своды крон. Ветра не было. Изредка падали листья. Разрезали колонны лунного света и бесшумно ныряли в белесое марево, растворяясь в утекающем времени. Лес на миг показался Арлену больным... уставшим... седым?..
— Постаревшим... — озадаченно прошептал он, вновь находя запекшийся след.
Спустя несколько шагов к Арлену вернулось ощущение взгляда в спину. Затем пришло чувство, что преследователь крадется за ним по пятам. По спине промчалась капля пота.
Он посмотрел назад, но Лес был по-прежнему тих. Только едва заметная тень на долю секунды исказила пятно света — словно ольха качнулась. Арлен зажмурился и помотал головой, пытаясь собраться.
А когда открыл глаза — тень отскочила от его плеча в прореху между двумя кустами. Арлен подался за ней, однако его встретила лишь колыхающаяся листва.
Отказываясь сдаваться, он полез через колючие ветки. Не обращая внимания ни на царапины, ни на бешено задергавшийся в фонаре огонек, ни на внезапный холод, костлявыми пальцами вцепившийся в лицо, — пока что-то не хрустнуло под сапогом. Арлен наклонился и увидел раздавленную корзину грибника. Земля рядом желтела ломкой травой и гноилась тремя полосами распаханного чернозема.
Он судорожно вцепился в фонарь. Арлен не был охотником, но знал, как выглядят следы когтей. Ни одно известное ему животное не обладало такими.