Раздался тихий смех. Арлен завертелся на месте, ища источник. Взгляд выцепил сломанные ветви, иссеченные когтями стволы, коричневое пятно на белой коре одной из берёз — где напали на грибника. Тот кинулся бежать через кусты, сквозь которые пришел Арлен. Размахивал руками, кричал, звал на помощь. Преследователь гнал его, возникая угрожающей тенью то справа, то слева, то прямо на пути — забавлялся. Хотя игра убийце быстро наскучила. Он схватил беглеца, заглянул в зеркала зрачков, высосал жизнь. Потом растерзал пустышку.
Видение схлынуло. Арлен попятился.
— Боишься? — ласково спросила тень.
Наваждение висело в воздухе перед ним: вытянутая полупрозрачная фигура, плавящая внутри себя лунные отблески. Птичья голова с длинным клювом низко наклонена, крошечные глаза полыхали золотом. Трехпалые обезьяньи руки болтались плетьми, ноги заменял змеиный хвост с иглоподобной кисточкой.
— Боюсь, — прошептал Арлен. Свет его фонаря затрепетал в агонии и потух.
Наваждение протянуло к нему руки. Арлен застыл, завороженно глядя в светящиеся глаза. Он осознал, что хотел бы броситься бежать, но ноги будто одеревенели.
Наваждение смотрело вглубь Арлена. Арлен смотрел вглубь наваждения. Он не знал, что видит тварь, но сам различал пугающие картины. Некогда белоснежный город с закопченными башнями. Безвольные мужчины. Бегущие женщины. Прячущиеся в подвалах дети. Ряды насаженных на кол людей. Сокровища, текущие в чужие руки. Отобранные поля и охотничьи угодья. Прекрасная мирная земля, которую один народ выскоблил огнём и жестокостью от другого.
Жаждавшие возмездия восстали наваждениями. Порождения предсмертных кошмаров не делали различий между захватчиками и покоренными. Первые отобрали их дом, а вторые сдались, приняли чужую волю и не заслуживали снисхождения.
— Берегись!
Кто-то толкнул его в поясницу и вырвал из руки фонарь. Арлен упал, краем глаза заметив гибкую женскую фигуру. Спасительница с размаху бросила добычу в наваждение. Оно взмахнуло рукой — когти звякнули по фонарю. Осколки слюды брызнули в разные стороны, и их немедля поглотил туман. Тень взлетела под кроны.
— Имо?.. — выдохнул Арлен, поднимаясь на ноги.
Имоджена не ответила. Она сердито нахмурилась и поворачивалась, светя себе фонарем и разыскивая наваждение. Арлен встал с ней спина к спине. Он чувствовал, что существо не ушло, а затаилось, выжидая момент.
— Что ты тут делаешь?
— Пошла за тобой, — она поджала губы и внезапно мелко задрожала, словно только сейчас поняла, что сделала. — С ума сошел — от деревни уходить? В такое время… То чудище…
Девушка нервно повернулась в сторону качнувшихся веток и вскрикнула. Арлен скосил глаза, но наваждение оказалось стремительнее. Когти блеснули и пропали в тумане: он моргнул — плечо вспыхнуло болью, на рукав брызнула кровь. Кисточка призрачного хвоста насмешливо коснулась его уха.
— Оно играет с нами … — прошипел Арлен и завел руку назад, прижимая Имоджену к себе.
В ответ прозвучал ускользающий смех. Порождение кошмаров сделало круг и нырнуло между деревьев, вновь затаившись. Оно собиралось наиграться с жертвами вдоволь, как с грибником.
Арлен сосредоточился, выискивая хоть намёк на силуэт наваждения, но зрение подернулось дымкой. Порождение кошмаров задурило ему голову и затянуло глаза видениями. Арлену показалось, что он заметил его слева, но противник возник справа.
Вспыхнули искры золотых глаз. Имоджена дернулась, отскочила от наваждения и подобралась. Оно мягко хихикнуло и выстрелило хвостом. Тот плетью обернулся вокруг фонаря, вырвал его из рук девушки и отшвырнул. Искорка теплого света канула в непроглядное марево. Мерцала еще секунду, напоминая заблудившегося в лесу светляка, и потухла окончательно.
— Вернись! — крикнул Имоджене Арлен.
Она подалась к нему, но порождение кошмаров было быстрее. Оно метнулось Имоджене за спину, обхватило обезьяньими руками и повалило наземь. Хвост щелкнул и неожиданно заметался по ее телу, щекоча. Девушка закрутилась в объятиях и захохотала. Только смех, прорвавшийся сквозь стиснутые зубы, наполняло не веселье, а мука. Он становился всё громче и тоньше, пока не превратился в истерический визг. Имоджена выгнулась дугой.
Наваждение уставилось на Арлена и распахнуло клюв:
— Что ты сделаешь, дитя предателей?..
Имоджену скрутили судороги, заставляя ломать саму себя. По ее щекам потекли слезы. Она до крови закусила нижнюю губу, но с первым же всхлипом смех пробился наружу.
— Что — потомок палачей?..
Арлен вдруг представил Имоджену на окровавленном плаще, завернутую в кокон из багровых сетей. Белое лицо, черные волосы в беспорядке, тело изломано, точно ветка бурей. В мыслях пронеслись смерть отца и мать в корнях Зеленого Хранителя; толпа, окружившая мертвого грибника, и неподвижная ватага Фелана. Образы сплавились в единый кошмар.