Квёлый май выродился в прохладный июнь, оттеснённый немыслимой июльской жарой. Хуже всего приходилось Фанте, распластавшейся жарким пузом на не менее жарком кафеле в коридоре (Лена сбрызгивала собаку из пульверизатора для цветов). Население разбежалось кто куда — самые удачливые на море, те, кому повезло меньше — на дачи. Пасынки судьбы, клерки из окрестных офисов, забились в свои плохо кондиционированные норы, что положительным образом сказалось на санитарном состоянии парка. Димка проводил на даче всё свободное время. Бродя в одиночестве по жёсткой проволоке, недавно именовавшейся травой, Лена размышляла о путаных и сложных вещах.
За год Галка не подала признаков жизни, и ничто не предвещало, что она сделает это в ближайшие годы. Между прочим, некоторые дети с документами ходят в сад, в школу, а ещё их бесплатно обслуживают в поликлиниках. Димка уверял, что если Лена соберёт необходимую кучу справок и объявит Нюсю найденной в капусте, то Нюсю ей, скорее всего, оставят. Лена сомневалась: могут и изъять, а там нахлынут американцы… Думать об этом не хотелось, сколько ни обзывала себя Лена эгоистичной сволочью. На сене, ты, Леночка, запросто обставишь любую собаку: и тебе без ребёнка спокойней, и у неё без тебя появится шанс на любящих богатеньких папу с мамой. На нормальную, то есть, жизнь. Да она же тебя бесит, по правде говоря, так чего ты гавкаешь?! Лена слышала о больных, настолько свыкшихся с болезнью, что порвут глотку любому, кто попробует их вылечить. Если родительская любовь — примерно то же самое, тогда она, похоже, проклюнулась в Лене. Какая засада.
Оказаться привязанной ужасно, нельзя привязываться ни к кому и ни к чему, никогда нельзя привязываться. Лена дважды пережила это: с бабушкой и с Густей, сплясала на игле безумия, на третий раз сил не осталось. Забирая у ментов скелет ротвейлера, она сознательно подписалась на этот третий, последний, раз: им обеим было нечего терять. Кирдык Фанте — кирдык и Лениной крыше. С другой стороны, Нюсе тоже нечего терять. Американцы, держи карман! Сам факт, что ребёнок родился у Галки и угодил к Лене, говорил о совершенно определённом вывихе ребёнкиной судьбы. С такими вывихами к американцам не попадают, разве что семейка Адамс заинтересуется. Шкурой ощущая течения судеб, сопротивляться которым бессмысленно, Лена медлила, не могла себя заставить приступить к собиранию кучи.
От жары не было спасения даже за городом. Окна южной гостиной закрывали льняные портьеры и, поверх, индийские плотные с геометрическим орнаментом. Марокканская лампа разбрасывала цветные трапеции по коврам, привезённым Лидой и Олегом из Туниса, по низеньким, в восточном вкусе, креслицам. Дымок из курильницы вился к потолку радужными струйками. Запах сандала мешался с запахом булочек с корицей, которые так ловко удавались домработнице.
Лида сидела на большой подушке перед сундуком, выполнявшим роль столика (Олег купил его в мадридском антикварном магазинчике во время их свадебного путешествия по Европе). Безумно хотелось принять душ, полежать в одиночестве, закрыв глаза, прийти в себя. Последняя на сегодня пациентка гораздо больше нуждалась в услугах эндокринолога, нежели психолога (позвонить Павлу Викторовичу, пусть осмотрит). Бросив в бокал несколько кубиков фруктового льда, Лида залила их домашним лимонадом и протянула маме.
Ольга Леонидовна сделала несколько осторожных глотков, чтобы не застудить горло.
— Лида, умоляю, убери булочки! Попроси эту… как её…
— Иру, мама.
— У меня не настолько хорошая память, чтобы помнить имена домработниц. Вот она, а главное, ты, могли бы запомнить, что я не ем сдобу, а после семи ем только зелёные яблоки. Ты куда?
— На кухню, мама. Ты хотела яблок.
— Сядь, я ненадолго: Марк не любит оставаться вечером один. А ты, между нами говоря, слишком много времени проводишь на работе. Главная работа для женщины — заботиться о комфорте мужа. Если бы женщины об этом помнили, у тебя было бы меньше пациентов. Дай мне булочку, будь добра.
— Олег занятой человек и возвращается домой позже меня, — улыбнулась Лида.
— Олег — мужчина. Работа плохо отражается на внешности! У тебя усталый вид, будь добра привести себя в порядок до возвращения мужа. Впрочем, я зашла по поводу Лены. С ней надо серьёзно поговорить, но лучше бы она приехала одна.
— Мама, будет детский праздник. В любом случае Лена не приедет, она занята на работе. Рома привезёт Нюсю к нам, а вечером отвезёт обратно.
— Чем ты только думаешь? Эта девочка — дочь гастарбайтера, алкоголички и проститутки, у Лены просто не может быть нормальных подруг! Надеюсь, дети не успеют нахвататься глупостей.