Взяв шнур, Лена ощутила его щекотанием в пальцах и сильно дёрнула раз-другой. В груди тоже защекотало.
— Не порвётся, жутко прочная хрень, Фанту выдержит.
— Мам, можно я?
— Валяй. Убедилась? Так что вопрос моего таяния считаем закрытым.
— И нам с дядей Ваней больше не надо ловить тебя из речки?
— Не-а.
— Мам, а зачем ты кормила волка девочкой? — спросила Нюся, достаточно успокоенная, чтобы предлагать новые вопросы.
— Ну… Фанта ест корм, а волк…
— …ненастоящих девочек. Мы их каждую ночь ловить будем?
— На самом деле там была не девочка. Понимаешь, когда закапывают клад, с ним иногда кладут…
— …покойника, чтобы сторожил. Ты рассказывала. Волк ест покойников. Здорово, у нас рядом кладбище. Мам, а покойники дорогие или бесплатные?
«Уф», — выдохнула Лена. Как же тяжко объяснять ребёнку вещи, которые сама не понимаешь. Ну и ладно, «покойники» — довольно точное определение диеты волка.
— Мне тоже так показалось, — согласился Иннокентий. — Прежде, чем ты начнёшь трепыхать крыльями, я бы хотел…
— Не начну, — перебила новая Лена. — Всё в порядке, папа.
Иннокентий замер в её крови, приглядываясь или принюхиваясь. Не каждый может похвастаться, что по его венам растекается собственный отец. Лена не была уверена, что это подходящий повод для хвастовства, да и с кровью, пожалуй, не совсем точное сравнение, только описать свои ощущения иначе у неё не получалось.
— Насчёт урн не беспокойся, прах меня не прикалывает: хранили уже, теперь имеем, — она потрепала волчное ухо.
— Симпатичная зверюга, — одобрил Иннокентий.
Лена почувствовала, как папа перетекает ей в ладонь. Волк отдёрнул морду, покосился вопросительно и ещё крепче прижался к ладони щекой. В спину упёрся ревнивый взгляд Фанты, пришлось срочно чесать ещё одно ухо — висячее и шёлковое.
— А меня никто не гладит, — пискнула Нюся.
Смех Иннокентия разошёлся по Лене волной тепла.
— Срочно обзаводись третьей рукой.
— Десятком, — сварливо отозвалась Лена. — У меня и с двумя явный перебор сверхъестественных возможностей, не находишь? При мизерном результате. Нормальный человек на моём месте давно бы захватил мир, сидел на троне в башне из хрусталя, поигрывая ядрёным пультом, и противно хихикал.
— Самые нормальные занятия, — поддакнул Иннокентий.
— Гораздо более нормальные, чем использовать чёрную магию при торговле штанами двое суток через двое…
— Мам, ты с кем говоришь? — встряла Нюся.
— С дедушкой.
— Привет, деда! Ты где?
— И как ты выкрутишься? — подумала Лена для Иннокентия. — Где ты?
— Просто поверь, что это не имеет значения.
Лена поняла, что выкручиваться придётся ей.
— Нюсь, наш дедушка стал привидением, так случается.
Глаза ребёнка стали круглыми, точно у кота.
— Деда, а почему я тебя не вижу?
— Он такое особенное невидимое даже для тебя привидение.
— Ой! Мам, меня дедушка в животике щекочет! Мам, я его что, съела?
— Нюсь, дедушка должен уехать, — быстро объяснила Лена. — Он и раньше уезжал, это нормально.
— Деда, когда вернёшься, мы снова пойдём гулять, хорошо?
— Удивительно разумный взгляд на мир, — прокомментировал Иннокентий в голове у Лены. — Поцелуй Нюсю в щёчку.
Лена так и поступила.
— Это от деда, — сказала она. — Теперь иди, полови, блин, что ли рыбу, нам с дедушкой надо попрощаться.
— Мам, ты точно не… — насупился ребёнок.
— Нюсь, ты сама дёргала шнурок, никуда я не упаду, иди давай!
Девочка растворилась в пересечении зелёных струй, а прежняя Лена вырвалась на волю.
— Не уходи, пап! Я не хочу, чтобы ты… У меня от таких вещей крыша едет!
— Этому нетрудно помочь, — злобно ухмыльнулась Лена новая и сунула руку волку в пасть почти по локоть. Зверь облизал её, примериваясь, укусил. Когда Лена забрала руку, из волчьей пасти свисало нечто вроде бальной перчатки (желеобразной), и было с чмоканьем всосано внутрь.
— Всегда мечтал понаблюдать процесс кормления собой голодных духов, — хмыкнул Иннокентий. — Как я вижу, твоё альтер эго водворилось у руля? Мне нравится результат. Теперь выполни… небольшую просьбу: возьми к себе ворона. У господина Ван Юна он не прижился. Возможно, кровное родство действительно имеет значение.