А потом совершенно неожиданно, причем и для меня, и для себя, Мария влюбилась и на какое-то время обрела счастье – раньше никто не любил ее по-настоящему. Я опасался, что своего избранника она обратит на свою сторону. Вместо одной бунтарки мне могли угрожать двое самых настоящих еретиков – и кто знает, скольких они могли сбить с нашего пути?
Я стыдился своего решения, но всё же установил за Марией наблюдение. Я любил ее как дочь, как вообще всех в моей пастве, но она могла погубить всё. Что-то не давало мне покоя. Я до сих пор виню себя за нерешительность и бездействие. Обладай я большей мудростью, мне удалось бы уберечь несчастную от беды.
В ноябре прошлого года, во время утренней молитвы в церкви Марии стало плохо. Она выбежала наружу, расталкивая молящихся прихожан. После я нашел ее и, несмотря на ощутимый страх, который царил внутри нее, заставил говорить со мной.
- Ничего не случилось, - отвечала она. – Голова закружилась. Со мной правда всё в порядке.
Но в ее словах не было правды. И вскоре мы все узнали, в чем причина ее лжи. Женщины рядом с ней всегда были напуганы. Я видел, как они либо избегают моего взгляда, либо с мольбой обращали ко мне взоры. Щеки Марии наполнились румянцем – она вся будто расцвела, но наперекор своей воле. Конечно, она могла бы удачно всё скрыть, учитывая надвигающиеся морозы. Но нельзя было отрицать очевидное – Мария носила дитя. Она нарушила наши правила и предалась греху, совратив любимого человека.
И тогда меня озарило, как же сильно я заблуждался на ее счет. Потратить так много лет на благо общины – и не испытать ни разу соблазн дьявола? Конечно, именно благодаря его проискам эта блудница, прекрасная в своей уязвимости, появилась у нашего порога, словно троянский конь. Ее вопросы, ее неверие могли погубить всё, ради чего мы жили и молились все годы.
Я не мог более бездействовать. Дьявол достаточно долго смущал души моей паствы. Как бы ни была велика моя любовь ко всем братьям и сестрам, как бы высоко я ни ценил человеческую жизнь, но нельзя было допустить более страшной беды. Хотя в глубине души я продолжал испытывать постыдные сомнения.
Мы заперли Марию и лишь иногда выводили на прогулку. С ее избранником также пришлось разобраться. Сатана крепко укоренился в нем, отчего несчастный проклинал и хулил нас всевозможными словами. Многие часы я провел на коленях перед этим совращенным грешником и пытался молитвами изгнать нечистый дух из его помыслов. Но любовник Марии, казалось, был безвозвратно сведен с ума ее чарами.
Это были страшные дни испытаний для всех нас. Я боялся, что община расколется и погрязнет в хаосе. Все-таки, мне не хватило дальновидности, чтобы предотвратить появление малых семян Первого Греха, поразивших когда-то Адама и Еву. Но Бог воистину милостив и Он укрепляет дух в часы слабости и невзгод. Перед лицом несчастья, что коснулось каждого, община сплотилась и оказала мне поддержку. В едином порыве мы скорбели о том, что нам предстояло сделать.
Мы возвели в середине деревни высокий столб – и юноша был привязан к самому его верху. В течение двух дней община замерла в смиренной молитве, а в деревне то и дело раздавались крики смертника. Мы не кормили его, не давали воды – но и не били, не пытали и не жгли. Я посчитал, что за ослушание наших законов пусть тело само уничтожит грешника, поддавшегося плотской слабости. На четвертый день мы сняли мертвеца и похоронили его по нашему обычаю, но без пары.
Мария слышала, как умирал ее любовник. Она отказывалась есть, когда женщины приходили кормить ее. Она хотела покончить с собой, но за ней внимательно следили и не позволяли совершить подобной глупости. В конце концов, ей стало ясно, что мы не собираемся убивать или мучить ее, и Мария сдалась. Как можно вкрадчивее мы пытались заставить ее покаяться, но несчастная глупая блудница отвергала наши благие советы. Каждый день я посвящал время на личные беседы с ней и читал проповеди, но Мария одаряла меня лишь презрением и ненавистью за все мои труды. Господь свидетель, я пытался привести ее душу к благословенному свету, но мои старания потерпели крах.
Наконец, летом пришла пора, и Мария понесла дитя. Мы не желали брать на себя более тяжкий грех и убивать дитя, невиновное перед Богом, а потому помогали Марии, тщательно подготовившись к родам. Женщины в деревне увлеченно обсуждали это событие – в их глазах я видел как страх, так и зависть, ведь сами они не решались нарушить запреты, а инстинкт материнства неумолимо напоминал о себе. Кажется, всё прошло хорошо: родилась здоровая девочка, пухлая и розовая. Я понимал, что она – плод греховной связи, но все мы таковыми являемся, а потому мы должны были дать ребенку шанс вырасти и познать наш путь, чтобы завершить жизнь праведным образом.