Ланц умолк, смотря на него с выжиданием, и Курт отвел взгляд. Несколько мгновений он стоял неподвижно, глядя снова в строчки на листе в своей руке, а потом, вздохнув, выдернул из чернильницы перо и, склонившись к столу, медлительно, нехотя вывел внизу страницы: «Отказано в расследовании».
– Я сейчас отнесу это в архив, – произнес он тихо, – но к Мозеру все равно зайду. Просто побеседую с родителями, и все. Пусть, в самом деле, спалят к едрене матери этот треклятый шкаф и дадут своему ребенку спокойно спать.
В архиве Курт задержался несколько дольше, нежели лишь для того, чтобы попросту положить на полку единственный лист так и не начатого дела; поскольку сегодняшний день, по всему судя, предстоял быть ничем не занятым, он потратил еще час на то, чтобы отыскать и перечесть записи о расследованиях, в коих упоминались шумные духи или иные подобные сущности и явления. Сложность состояла в том, что дознания по этим поводам проводились давно, записи были составлены неумело или пристрастно, и в последние времена, когда Конгрегация начала работать как должно, отличая умысел от случайности или откровенной лжи, почти ничего подобного (по крайней мере, в окрестностях Кёльна) не происходило. При желании можно было, конечно, послать запрос в академию святого Макария, чьи библиотека и архивы были куда как полнее, однако же сама необходимость вникания в эту историю все еще оставалась весьма слабой.
Сразу отметя в сторону те дела, в которых упоминались явно вымышленные истории или проделки капризных детей, Курт выложил перед собою три стопки сшитых вместе листов. Первое расследование проводилось еще в тысяча двести каком-то году (последние цифры смазались) – проводилось даже не инквизитором, а просто священником, по мере своих слабых сил и не менее слабой грамотности записавшим исследуемые события. Флердхейм, деревенька под юрисдикцией Кёльнского епископата. Дом одинокой старушки. Шаги по комнатам, падающая утварь. Стуки в стены. На попытку экзорсизма poltergeist не отреагировал никак, если не считать реакцией вдруг поехавший по полу стул – с такой силой, что при ударе в стену стул разлетелся в щепки. Единственной пострадавшей от оного изгнания личностью оказалась сама старушка, от всех потрясений отдавшая Богу душу прямо во время обряда изгнания. Поскольку дух продолжал будоражить умы и дом, а хозяев у вышеупомянутого дома не осталось, жители приняли решение спалить его целиком, после чего, как и следовало ожидать, все прекратилось.
Второе упоминание относилось уже к 1300-му году; расследование проводилось заезжим инквизитором непомерной ревностности (его имя Курт встречал уже в других записях и по другим поводам – слишком часто, чтобы все записанное было правдой). В деревне по соседству (названия ревностный сын Конгрегации не упомянул) в доме, где проживала семья из пяти человек (мать, отец, двое детей и дед со стороны матери) исчезала еда – всегда только хлеб. Когда пищу стали прятать под замок, начались шумы в виде топота и стука. По совету деда куски хлеба стали оставлять на столе на ночь, и шумы прекратились. За содержание и вскармливание домашнего духа дед был сожжен как колдун, родители – как пособники, дети – за компанию… О судьбе самого́ духа записи умалчивали.
И, наконец, сравнительно недавнее дело, связанное с интересующим его явлением, расследовалось в 1361-м году, когда Конгрегация уже начала пытаться работать. Отчет был составлен начинающим следователем внятно, четко и без эмоций, с подробными детальными описаниями. Деревушка Райнбах (юрисдикция Кёльнского отделения Конгрегации).
Дом вполне благополучной семьи. Семья – отец, мать, трое детей, родители отца. По отзывам соседей, семья отличалась благочестием и приятным нравом, исключая оглохшую на старости лет бабку, каковая по этой причине говорила всегда криком, отчего беседа с нею превращалась в мучение. Шаги в пустых комнатах. Падающая утварь. Открывающиеся сундуки. Дыхание и шепот ночью у кроватей спящих домочадцев. При проведении изгнания – летающая мебель, тихий смех, вспыхивающие стены. Приглашенный священник от Конгрегации (со славой грозы демонов) не добился ничего – лишь все тот же смех, произвольное возгорание стен и мебели и топот по полу. Когда владельцы дома уже отчаялись и махнули рукой, при выкорчевывании дерева, росшего недалеко от стены дома (яблоня загорелась при очередной попытке экзорцизма), были найдены кости в истлевшей одежде. На расспросы следователя местные жители с трудом припомнили, что о прежних владельцах дома ходили всевозможные неприятные слухи, включая и рассказы о том, что хозяин убил и где-то захоронил свою смертельно больную жену, с которой промучился около пяти лет. Избавившись от жены, он сочетался браком снова, но отчего-то вскоре спешно продал дом и уехал неведомо куда. Кости захоронили в освященной земле, была отслужена панихида об убиенной, после чего в доме воцарились мир и покой.