- Осталась еще свалка, - словно не слыша его, задумчиво произнес Курт, отстраненно глядя в одну точку. - Там ведь тоже есть люди...
- Не думай даже, - почти угрожающе осадил его Бруно, ощутительно наподдав ему кулаком в плечо. - Если уж твоих дружков из старых кварталов тут величают отбросами, то уж тех-то не знаю, как и назвать; те даже не посмотрят, что это за железяка у тебя на шее болтается - оторвут вместе с этой самой шеей, и потом ищи, кто это сделал...
- Бюргермайстер говорил, что у кое-кого из «моих дружков» есть знакомые и даже приятели из тех, со свалки. Они когда-то тоже обретались в самом Кельне, но попались на чем-либо и находятся в розыске по различным обвинениям; я попытался завести о них разговор с держателем «Кревинкеля», но...
- Он тебя послал, - договорил за него Бруно. - Подальше свалки. Так?
Курт покривился, потирая ноющий лоб ладонью, и переменил позу, прислонясь к стене другим плечом.
- Не совсем. «Да, поговорю с ними» он, безусловно, не ответил, однако и «нет» я также не услышал от него; когда я уходил, он бросил нечто вроде «всегда рады, заглядывай еще» - быть может, что-то наклюнется хоть здесь...
- Голова? - оборвал помощник, кивнув на его ладонь, притиснувшуюся ко лбу; Курт вздохнул.
- Да. Голова. То самое, что к делу не подошьешь и о чем на докладе у старика не скажешь. Что-то есть, чего никто не видит. Какую-то деталь мы упустили, и я никак не могу понять, какую именно...
- Не по себе мне становится, когда ты начинаешь вот такие вот речи, - покривился Бруно опасливо. - Если голова начинает болеть у тебя - это, как правило, оборачивается головной болью для всех окружающих.
- Я пытаюсь пересмотреть все события заново, - продолжал он тихо, морщась от того, как каждый звук произносимых им слов отдается в мозгу, словно крик в недрах каменного колодца. - Пытаюсь понять, что могло ускользнуть от нашего внимания... И все равно ничего не вижу. Похищение; ясно, что девочку держали где-то в городе, но мы не знаем, где. Не знаем, кто. Далее - подготовка подставы; ясно, что была некая женщина, но мы не знаем, куда она сгинула и с кем была связана. Убийство; ясно, что некто постарался представить все так, будто виновен Финк, но мы не знаем, за что была убита Кристина Шток на самом деле - даже не подозреваем.
- Или почему, - добавил Бруно, и он вскинул к помощнику вопросительный взгляд из-под сдвинутых бровей.
- Не вполне понимаю, что ты хочешь сказать, - произнес Курт растерянно; тот передернул плечами, нерешительно пояснив:
- Ну, я, конечно, не следователь, но... Если принять твою версию о том, что она - ненужный свидетель, то к чему все эти сложности? Тащить ее на свалку, изображать насилие, да и твоего приятеля, который едва шевелил ногами - его ведь тоже надо было довести до того места. Чтобы стража на воротах увидела его вместе с будущей жертвой? Это, конечно, может быть, но свидетеля вполне можно убрать и проще, и труп вывезти из города можно легко, и - в Райн его. Пропала девочка - и пропала; магистрат побушует и угомонится, ничего не найдя.
- Все это я понимаю и сам, - нетерпеливо кивнул Курт, - минуту назад то же самое при тебе было высказано в комнате Керна. К чему все это ты?
- Я в вашей академии, конечно, не учился, хотя в архив Друденхауса по совету Ланца заглянул; если я сейчас скажу глупость...
- Бруно, короче.
- Словом, я вот о чем, - решительно выдохнул тот, отведя взгляд и несколько даже, кажется, смутившись. - Не похоже это на... как там у вас это называется... шабаш или что-то такое? Все по писаному: и девственница, и непотребства плотского плана, и убиение - с особой жестокостью.
Мгновение Курт смотрел на своего подопечного безвыразительно, словно увидя его внезапно, явившегося прямо из воздуха, а потом прыснул, покривившись от молнией прострелившей голову боли.
- Чего ржешь-то? - с озлоблением повысил голос Бруно. - Для этого, насколько я знаю, кроме желания, нужны только нож поострей и место побезлюдней; и то, и другое в наличии. Почему нет-то?
- Шабаш... - повторил Курт сквозь болезненный смех. - Господи...
- Ну, пусть обряд, ритуал, caerimonia, ritus - не один ли черт? Или для этого непременно необходимо летать на отдаленную гору с козлом на вершине?
- Извини, - наконец, сладив с собою, примирительно произнес он, поджимая расплывающиеся в улыбке губы; Бруно насупился.
- Ну, не силен в ваших словесах, termini speciales[32] не постигал. Просто скажи - чем моя мысль не заслужила твоего высочайшего внимания?
- Тем, что... - начал он бойко и осекся, умолкнув; помощник перехватил его взгляд, вопросительно заглянув в глаза, и уточнил: