- ... ни одного покушения на следователя Конгрегации не осталось не раскрытым и не наказанным, - почти грубо оборвал его Керн. - Ты мне, будь любезен, не рассказывай то, что наши агенты распространяют в народе.
- Но ведь это правда.
- Хочешь, чтобы стало ложью?
- Или мы расследуем дело, или нет, - отрезал он решительно, и на сей раз Керн не возмутился нарушением субординации, лишь вздохнув. - А если да - мы делаем это так, как я сказал, Вальтер, и другого пути нет. Сегодня вечером я иду в «Кревинкель». Финк назовет мне тех, кто был с ним тогда, и я побеседую с ними... по крайней мере, я попытаюсь.
- А если не захочет «сдавать своих»?
- Перед угрозой четвертования? - скептически уточнил он. - Куда он денется.
- Перед угрозой мести своих? - возразил Керн столь же недоверчиво. - Ты ведь знаешь, что он может сказать.
- Меня же на ножи подымут.
К сопротивлению Финка он был готов; Курт и не надеялся, что по первой же просьбе услышит с десяток имен - бывший приятель свято блюл законы своего мира, не понять которые, если уж говорить честно, было нельзя.
- А что с тобой сделают магистратские, парень, как ты полагаешь? - возразил ему Ланц - возразил тихо, спокойно, без угрозы в голосе, с улыбкой, от которой, однако же, становилось почти ощутимо холодно в их с Райзе рабочей комнате, где проходила беседа.
Финк понурился, неловко заерзав на табурете напротив тяжелого высокого стола, где восседал, вцепившись в колени пальцами, и отвел взгляд. Курт вздохнул, усевшись на край столешницы напротив.
- Вернер, послушай-ка меня, - произнес он наставительно, и тот приподнял голову, глядя на своего заступника с тоской. - Я хочу помочь тебе. Я почти убедил свое начальство в твоей невиновности; но для подтверждения ее нужны не просто мои к тебе добрые чувства по старой памяти и не лишь твои слова, а слова других - тех, кто видел все то, о чем ты мне говорил. Иначе все сказанное останется пустым звуком, я ничего не смогу доказать, а итог - ты возвращаешься в магистратскую тюрьму, после чего пред всем честным народом тебя торжественно четвертуют.
Тот вскинул голову, глядя на Курта жестко и вместе с тем просяще. «Ты обещал», - напомнил болезненный взгляд; он чуть заметно кивнул, понизив голос до вкрадчивости:
- Тебе этого очень хочется?
Ланц скосился на него с подозрением, однако, смолчал; Финк нервно передернул плечами.
- Это все равно случится, если я назову хоть одно имя, - возразил он уже не столь уверенно.
- Я ведь так или иначе пойду туда, - терпеливо пояснил Курт. - Все равно буду говорить с ними; и я, разумеется, попытаюсь выяснить самостоятельно, кто был с тобой в тот вечер. Но пойми - это потеря времени; которого, Финк, у тебя и без того мало.
Тот не ответил, продолжая сидеть, стиснув пальцами колени и снова глядя в пол; стоящий у окна Ланц подошел ближе.
- Сейчас, парень, - добавил он четко, - это все, что тебе нужно, сейчас только это и существенно в твоей жизни. Лишняя минута сложится к часу, а лишний час - это риск того, что под напором буйствующих родственников Вальтер Керн сдастся и выбросит тебя из Друденхауса в толпу. Ты это понимаешь, нет?
- Я не могу, - уже вовсе без какой-либо убежденности пробормотал тот; Курт поднял руку, призывая всех к тишине.
- Финк, я знаю, что случилось, - сострадающе произнес он. - Когда ты был у магистратских, ты испугался - по-настоящему испугался, потому что ты точно знал, чем тебе это грозило. Тогда ты, уверен, был готов на все, и, задай я тот же вопрос там, у той камеры - ты ответил бы, могу поспорить с тобой на что угодно. Сейчас, здесь, ты расслабился и уверился в том, что, коли уж твоей судьбой занялся я - тебе уже ничто не грозит; но это не так. Ты это понимаешь, хотя и не хочешь об этом думать. Ничего не изменилось; он, - Курт кивнул на сослуживца, - прав: ты тянешь время, отнимая его из своей жизни. И ты по-прежнему на волосок от смерти, просто волос этот чуть толще. Несмотря на то, что я говорю с тобой, Финк, это - допрос; понимаешь это? Любой отказ от ответа при подозрении, что ты скрываешь нечто важное для дела, будет поводом... К тому же, Финк, если мое начальство поймет, что мое присутствие плохо сказывается на расследовании, меня отстранят. Знаешь, что это значит? Что говорить с тобою будут другие и по-другому.
- Получается - я сам себя в угол загнал? - удрученно пробормотал тот. - Бекер, я... то есть, Курт... - он скосил взгляд на Ланца у окна, сдавленно поправившись: - В смысле - майстер инквизитор...
- Финк, погоди, - теперь уже мягче возразил Курт, - погоди. Не нервничай. Обращаться ко мне можешь как угодно, как тебе удобнее, это не главное, и на это всем здесь плевать. Здесь тебе не городская тюрьма, и мы не магистратские дознаватели, видимое соблюдение подобных правил в этом месте не имеет значения. Это первое. Второе, что ты должен понять - тебе здесь зла не желают. Ты же не думаешь, что все эти вопросы я задаю ради собственного удовольствия или чтобы найти, на кого бы все свалить? Я пытаюсь тебе помочь - ты сам попросил помощи, помнишь?