- Черт меня потянул за язык.
- Ну, - с дружественной улыбкой возразил Курт, - я бы сказал, что тебе эта мысль пришла из совсем другого источника; если б тебе Бог не дал мозгов обратиться ко мне, сейчас на площади Кельна уже вовсю стучали бы молотки на постройке помоста. Для казни невиновного человека. Из-за того, что ты меня позвал, явилась возможность найти и покарать ублюдка, который сотворил всю эту мерзость. Понимаю, что тебе на это наплевать, но именно это же дает и возможность попросту спасти тебе жизнь.
- Мне - наплевать?! - вскинул голову тот. - Чтоб этого гада поймали, хочу не меньше твоего - он, сука, меня подставил, и, знаешь, Бекер, может быть, я и не пример благочестия, но вот такое дерьмо мне тоже не по душе!
- Так помоги мне! - тем же тоном отозвался Курт, опершись о колено локтем и чуть подавшись вперед, наклонясь к Финку. - Помоги, а не впаривай мне законы воровского братства - сейчас в этом смысла с гулькин хрен! Тебе надо, чтобы я всю ночь шатался по «Кревинкелю» с криками «а кто тут вчера зашибал с Финком»? поцапался б там с кем-нибудь? замел бы его за неуважение к инквизитору? в камеру упек - рядышком с тобой? Чтоб в вашем тихом местечке началась буза - тебе это надо? Нет, не надо, так что прекращай воду мутить и колись. Хоть одно имя, Финк, чтобы я не тыкался вслепую!
- Шерц! - рявкнул тот в полный голос и, отвернувшись, повторил - уже тихо и сдавленно: - Шерц был там со мной.
- Шерц? Он еще жив?
Ланц скосился на сослуживца, нахмурясь, и уточнил негромко:
- Еще кто-то, кого ты знаешь?
- Н-да, - криво усмехнулся Курт, потирая затылок, - еще как знаю. В день моего ареста это Шерц отпихнул меня от двери, убегая, из-за чего я замешкался и оказался последним. И проснувшийся хозяин лавки хватил меня горшком по голове. Еще один, кого стоит благодарить за то, что я оказался, в конце концов, в академии...
- Почему «Шерц»?
- Потому что болван, - неприязненно поморщился он. - Недотепа и тупица, но при этом невозможно удачлив в своем деле. Словом, Божья шутка[18]... Финк, неужто он с тобой?
- Он стоящий резчик, - пожал плечами тот, и Ланц снова непонимающе нахмурился.
- Кошельки, - пояснил Курт. - Умелец сможет срезать и вынуть даже тот, что завернут под ремень. У меня это всегда выходило скверно.
- Скверно - не то слово, - хмыкнул Финк и осекся, уткнувшись взглядом в Ланца.
- Еще кто-то из наших в живых остался? - отозвавшись на комплимент бывшего приятеля усмешкой, спросил Курт; тот качнул головой.
- Нет. Я, Шерц... ну, и ты.
- «Из наших», - передразнил его Ланц, когда понурого Финка стража увела обратно в камеру. - Полагаешь, тебе это поможет? Абориген, longi temporis usura[19] в случае твоего знакомства с этими людьми делает это знакомство почитай не бывшим вовсе. Знаешь, как говорят в таких случаях? «Perdudumet falsum[20]».
- Придется выжимать maximum из того, что есть, - пожал плечами он. - Выбора у меня нет, ведь так?
- А тебя все это забавляет, да? - усмехнулся Ланц, кивнув на закрытую дверь, за которой скрылся Финк; он отозвался столь же невеселой усмешкой.
- Начало всего этого меня не слишком веселит - я бы предпочел, чтоб этого дела не бывало вовсе, однако - да, признаюсь, при всем том, что завершение каждого моего расследования ставит меня на край могилы... Нескольких месяцев спокойной жизни для меня вполне довольно, дабы соскучиться, и от этой тихой жизни я начинаю уставать. Начинает казаться, что extremum моих дознаний - самое интересное, что бывало в жизни.
- Экстремальщик хренов... - почти с непритворной злостью заключил тот. - «Requiescit in extremum»[21] - я напишу это на твоей могиле через три дня. Если найду тело.
Глава 4.
В отличие от сослуживцев и майстера обер-инквизитора, Курт опасался не собственной гибели в кварталах, принадлежащих местным преступникам: как было сказано начальнику, он был убежден, что на инквизитора никто из них поднять руку не отважится - в подобных местах обитали сорвиголовы, однако же не самоубийцы и не глупцы. Если же следователь Конгрегации, направившийся в их владения, внезапно бесследно сгинет либо обнаружится где-либо бездыханным, столь удобному соглашению с любыми властями настанет конец, и чтобы понять это, не следовало быть гением; в этом случае столь гипотетически существующая в упоминаниях облава станет реальностью, причем жестокой, ибо проводиться будет не магистратскими солдатами, а Инквизицией лично. Что же приключится с теми, кто в результате ее окажется под арестом по обвинению в убийстве следователя, знали все, знали с детальностями и красочными подробностями - здесь Керн говорил правду, агенты Конгрегации на пересуды на эту тему не скупились.