— Я не могу жениться на деньгах другого мужчины, — сказал Ингрэм.
— Но он не другой мужчина. Он мой отец.
Вместо ответа Ингрэм поднес ее руку к губам и почувствовал, как она задрожала, когда он коснулся ее.
— Я вижу, — сказала Астрид, — что никогда не буду хозяйкой в нашем доме. Придумала — ты станешь бандитом, Реджи!
Он улыбнулся.
— Но что нам делать? — спросила девушка.
— Работать и ждать… и я надеюсь… — начал он.
— Конечно, когда-нибудь все устроится, — перебила Астрид. — Но лучше, если ты пойдешь в горы и откроешь там парочку рудников, как папа. Реджи, это отличная идея! Потому что я правда хочу быть богатой. А ты нет? Тогда ты мог бы построить такую красивую большую церковь!
Ингрэм уставился на нее с ужасом и изумлением. В этой девушке так неожиданно и странно сочетались несмышленый ребенок и мудрая женщина, что он никогда не знал, как воспринимать ее слова.
Однако, предложив ему совершить путешествие в горы, чтобы стать богатым, Астрид тут же решила, что пока лучше не говорить ни слова об их помолвке.
— В основном из-за папы, — пояснила девушка. — Как только он тебя увидел, сразу сказал, что я брошу Рыжего и выйду за тебя замуж, если смогу. Вот глупый старикан!
— Так ты дала Рыжему обещание? — внезапно спросил Ингрэм.
— Рыжему? Нет конечно!
— Но ты же сказала «брошу его»?
— Ну, понимаешь… Однажды после состязания ковбоев… Рыжий тогда получил двойной приз — и за верховую езду, и за метание лассо. Ну вот, какое-то время после этого мы часто встречались, и как-то раз я сказала, что выйду за него замуж… возможно, когда-нибудь!
— То есть на самом деле вы с ним помолвлены? — сурово спросил Ингрэм.
Девушка отстранилась и уставилась на него.
— Какие ужасно трудные задачи стоят перед нами! — сказала наконец Астрид Васа. — Надеюсь, мы будем любить друг друга достаточно сильно, чтобы благополучно справиться с ними. Конечно… да, можно сказать, что я была с ним помолвлена.
— Но вы только что сказали, что не давали ему никакого обещания!
— О, Реджи, не загоняй меня в угол. Это несправедливо! Ты ведь ни капли не сомневаешься, что я люблю тебя, Реджи? Какое мне дело до всех остальных мужчин, после того, как я встретила тебя?
— Вы расторгли свою помолвку с ним? — спросил священник, безжалостно стремясь выяснить вопрос до конца.
— Ох, какой же ты оказывается зануда, — вздохнула Астрид.
— Так расторгли?
— Разумеется, она разбита на мелкие кусочки!
— Еще до сегодняшнего дня?
Глаза девушки широко, по-детски, распахнулись.
— Реджи, не надо! — умоляюще сказала она.
— Тогда я пойду и скажу ему сам, — заявил Ингрэм.
— Нет! — крикнула Астрид.
— Нет? Почему?
— Не приближайся к нему! Он… он убьет тебя, Реджи!
— Он убьет меня, если я скажу ему, что вы теперь…
— Даже не заговаривай с ним об этом! Я уже вижу, как ты лежишь мертвый! Он сказал мне, что сделает это!
— Сказал вам, что сделает что?
— Он сказал, что убьет другого мужчину, если я когда-нибудь отвернусь от него, после нашей помолвки!
— Он действительно сказал вам это? Негодяй!
— Да, прямо перед тем, как сделать мне предложение! — сказала Астрид.
— О!
— Он сказал, чтобы я как следует все обдумала. Потому что он собирается попросить меня выйти за него замуж. Он знал, что раньше я была помолвлена с другими мальчиками. Он сказал, что он не мальчик, а мужчина. И не намерен разлюблять девушку, на которой собирается жениться. Либо он получит все, либо ничего. И он сказал, что если я когда-нибудь надумаю уйти от него, он остановит меня, всадив пулю в джентльмена, к которому я уйду. Понимаешь, Реджи? Не приближайся к нему, потому что он ужасно метко стреляет!
Ингрэм ничего не пообещал. Он молча смотрел, как Астрид идет по улице, и слышал, как она весело прощебетала что-то проходившему мимо знакомому.
А потом священник погрузился в мрачные раздумья. Тот разговор со стариком Васа чрезвычайно ошеломил его; но эта развязка, последовавшая так внезапно и неожиданно, казалась ему уж совсем непостижимой. Все произошло в одно мгновение. Он не был готов к такому повороту событий. Слова слетели с его губ сами собой. И теперь Ингрэм оказался в руках маленькой светловолосой девушки пустыни, дочери грубого кузнеца и простой домохозяйки.
С замирающим сердцем вспоминал он людей, среди которых вращался в прежние времена. Но при мысли об Астрид мужество вернулось к нему. Было в ней что-то правильное. Она была настоящей, как звон колокола, сделанного из чистейшей колокольной бронзы.