— А армейские чины как реагируют?
— Так урки военных не задирают, — отмахнулся ладонью жалобщик. — Эшелоны на фронт проскакивают станцию без задержек.
— Ну, ваш же не проскочил?
— У нас только безоружные резервисты, — горестно вздохнул солдат. — Почитай, сплошь новобранцы. Ветеранов, что из госпиталя выписались, десятка не наберётся. А поручика, который роту сопровождал, в первый же день урки подстрелили. Мы его на попутном эшелоне в тыловой госпиталь отправили.
— А сами, что на другом попутном транспорте к фронту не подались?
— Приказа некому отдать, — криво усмехнувшись, пожал плечами невинный пацифист. — В окопы кормить вшей никто по доброй воле не торопится.
— Ну, так разбежались бы по домам, — не одобрял такую робость революционных масс анархист.
— Так ведь изловить могут, — вздохнул дезертир. — Трибунал бегунков сразу к стенке ставит. На узловых станциях военные патрули документы проверяют, не проскользнуть.
— И вы всей потерянной ротой решили конца войны в Александровке дождаться? — удивился наивности солдат Алексей.
— Неплохо бы, — мечтательно улыбнулся Васька Брагин, но высказал более трезвую мысль: — Может, Временное правительство скоро развалится, а новое мир с немцами заключит. Ведь война только буржуям на пользу, трудовому народу никакого прока нет кровь проливать. Говорят, на фронте солдаты обеих армий уж брататься начали.
— Это хорошо, — одобрительно кивнул мирный инок.
— Вот только, пока всероссийскую революцию дождёмся, мы на станции от голода передохнем, — посетовал дезертир и потёр ладонью пустое пузо.
— Ну, так локальную сотворите, — сумничал грамотный анархист.
— Какую? — не понял мудрёного слова Васька.
— Установите в Александровке свою революционную власть, — скрестив руки на груди, остро глянул в глаза солдату анархист.
— Да как же её, батюшка, установить без оружия? — развёл голые ладони Брагин.
— Так, небось, склады ломятся от винтовок, что бандюки из угнанных вагонов наворовали, — подсказал источник силы святой человек.
— Там и жратвы полно припасено, — облизнул губы Васька. — Однако без боя урки добро не уступят. А у нас ни одного ствола в наличии нет, положат бандиты из пулемёта всю солдатскую братву.
Благообразный инок огладил смоляную бороду и ободряюще улыбнулся бойцу.
— Коли солдатский комитет роты постановит брать власть в городе в свои руки, то и я чуток благому делу подмогну.
— Неужто, батюшка Алексей, у тебя в хозяйстве пулемёт припасён? — обрадовался нежданной подмоге новоявленный революционер Васька и тут же вспомнил былые подвиги казака на фронте: — Ходили слухи, что ты один из пулемёта целую роту немчуры накосил.
— Кровь проливать мне теперь не с руки, — отринул грешное предложение святой инок и показал крепкий кулак. — Так вразумлю бесов.
— В рукопашную банду не одолеть, — засомневался в действенности аргумента Васька.
— В сочетании со словом божьим — подействует, — хитро подмигнув, заверил странный инок. — Твоё дело — братушек-солдатушек на революцию сподвигнуть.
— Побузить голодная братва давно готова, — соскочил с брёвен солдат и вытянулся перед боевым иноком по стойке «смирно». — Веди в бой, батюшка Алексей!
— А пойдут ли хлопцы за неведомым им батькой? — с сомнением прищурившись, наклонил голову Алексей.
— Ветераны в нашей роте помнят о твоих фронтовых подвигах. А новобранцы уверуют после первой же демонстрации силы атамана.
— Иди, Василий, поговори с товарищами, а я покумекаю, каким славным деянием неверующих убедить, — повелительным взмахом руки отослал верного адепта батюшка-атаман.
Алексей в задумчивости вернулся к дымящему высокой трубой фургону. Вскоре появился Андрюха с корзиной картофеля. За ним следом пара чумазых солдат катила багажную тележку, гружённую мешками угля.
— Дёшево сторговался, — похвастал отрядный снабженец и качнул головой в сторону грузчиков. — Совсем народец на станции зачах. За самогон и краюшку хлеба чёрта из преисподней продадут.
— Надо бы помочь людям, — взял корзину из рук Андрюхи инок и бросил сочувственный взгляд на оголодавших солдат.