Есаул на несколько секунд опешил, но, не ведая воинского звания руководителя операции, решил пока к важной фигуре обращаться по гражданскому:
— Батюшка Алексей, главарей разгромленной банды расстреливать будем по — настоящему или мне казаков убирать от пулемётов?
— Уводи станичников, — милостиво взмахнул ладонью инок. — Я супостатов другим методом обезврежу.
Есаул отдал честь странному иноку и, круто развернувшись на каблуках, строевым шагом отошёл от двух командиров, выше его по рангу.
— Вы, господин Ронин, — не ведаю вашего истинного воинского звания, — внушаете к себе уважение даже незнакомым офицерам, — завистливо улыбнувшись, покачал головой полковник и достал из кармана кителя скомканную бумажную ленту телеграммы. — А знакомые предостерегают от любого конфликта с вами. Так мне и телеграфировали: «Категорически запрещаю вступать в конфронтацию с упомянутым объектом. Все согласованные с ним действия считаю оправданными. Любую некодированную передачу информации о нём запрещаю. На узловой станции немедленно обратиться к начальнику отдела контрразведки и передать подробный письменный отчёт о произошедшем контакте с объектом. После личного ознакомления объекта с содержанием приказа, телеграмму сжечь. Подпись: полковник контрразведки фронта Кондрашов Э. П.»
И это начальник эшелона ещё не знал, какой он устроил переполох в штабе контрразведки своим запросом о Сыне Ведьмы. Дежурный офицер нижнего звена управления, ознакомившись с текстом, сразу смекнул, что тыловые гарнизоны городов захватывают в плен не каждый день. Зашифровав запрос, не сомневаясь в срочности, он направил его «молнией» в штаб фронта, логично рассудив, что там быстрее найдут нужного адресата. Кондрашова, хоть уже и не майора, в штабе знали и немедленно связались по телефону. Услышав кодовое сообщение о царе и Сыне Ведьмы, опытный контрразведчик понял, что такие детали мог знать только Алексей Ермолаев. Отложив текущие дела, полковник быстро изучил лаконичный текст и приказал дать ответ «молнией» высшего приоритета.
Эдуард Петрович меньше бы встревожился по поводу спущенной на дирижаблях в тыл нашим войскам роты немецкого десанта, чем появлением в провинциальном Александровске Сына Ведьмы. Ибо чтобы справиться с немецким десантом и пехотного батальона будет с лихвой, а вот Сына Ведьмы, в условиях плотной городской застройки, и полноценный полк не остановит. Кондрашов ещё отлично помнил, как казак в одиночку вырезал в зимнем лесу полроты отборных егерей. И офицер считал большой своей заслугой, что отправил лихого революционера — головореза подальше в Сибирь. То, что парень долго там не задержится, он тоже отлично понимал. Однако зная о романтических устремлениях юноши, надеялся направить его энергию на разрушение несправедливого общественного строя где-нибудь на американском континенте. А дошедшая через полгода информация о смерти Ермолаева, и одновременно двух его дружков, на Сахалинской каторге искренне развеселила офицера. В казнь Сына Ведьмы через повешение знающему чудо-казака офицеру не верилось. Алексей верёвки мог рвать, как гнилые нитки, богатыря цепью не удержать, а тут — позволил себя просто повесить?
Два года о Сыне Ведьмы слуха не было, и вот, как только царь отрёкся от престола, и данная казаком клятва потеряла силу — вновь чудотворец появился. Хотя что-то долго он до родных краёв добирался, видимо издалека шёл. Неужели, добирался из Америки? Удалось ли всё — таки повоевать юному романтику за обиженных индейцев?
Кондрашова успокаивало лишь то, что после всех жизненных перипетий парень остался наивно честен. Ведь, не раздумывая, заступился за обиженных однополчан. А так как силы в Сыне Ведьмы немеряно — одним махом город захватил. Однако и ума паренёк тоже нажил — ловко решил вывести товарищей из — под удара. Не такой уж он теперь наивный простачок, хитро все разрубленные концы связал. Интересно будет узнать подробности всех его действий, чтобы оценить возросший потенциал исходящей опасности. Хорошо хоть известил, что не враг и за отечество по — прежнему радеет. Только вот, правда, теперь у всех разная, как бы романтик — революционер не решил начать отстреливать за обиды «краснокожих» всех подряд «бледнолицых».
Исходя из таких мыслей, Кондрашов и решил послать Сыну Ведьмы ответную дружественную весточку. Ведь парень-то толковый — поймёт, что не время раздувать пожар мировой революции на обломках рушащейся империи…
Начальник эшелона поджёг скомканную телеграфную ленту. Огонь алым язычком слизнул печатные буквы, обращая заодно и бумагу в чёрный пепел. Однако незримая нить связи уже соединила двух абонентов на противоположных сторонах готовой вспыхнуть баррикады гражданской войны.