– Так погоди-ка и послушай меня ещё. Ты думаешь, где я окажусь? На Рифах, конечно, а до того – под судом. Уж будь спокоен, у ребят, на которых я работаю, везде найдутся свои люди. Вытащить – не вытащат, но перемолвиться словом мы успеем. Сколько ты проживёшь после этого, а? А твоя дочурка? Ты б хоть её пожалел, Лайли, девчонке ж ещё восемнадцати нет. Так что, понимаешь ли, в твоих интересах, чтобы на Рифы я не попал. Ну, что скажешь, Лайли? Я не разучился играть?
Жалкая серая тварь корчилась в углу. Рыжий мальчишка с палкой стоял над ней, торжествующий. Держал грызунью жизнь в руках: сейчас ударить? Или погодить?
Мальчишка наивно полагал, что играет так же, как в детстве. В той же комнате, с той же палкой…
С той же крысой.
– Знаешь, что делают крысы, когда их загоняют в угол?
Что-то прозвучало в моём тоне, а может, изменилось в лице, потому что он перестал усмехаться. Сузил глаза в прищуре:
– Подыхают, надо думать. Брось, Лайли… ты не по этой части, а и был бы по этой – что ты со своей снежинкой на ладошке сделаешь? Ты по боёвке чуть проходные набирал.
И небрежный взмах очередным амулетом; серебристый щит посвёркивает с правой ладони. Мол, не трепыхайся, кузен, у меня, конечно, Дар Воды, но уж этим артемагическим щитом я заслонюсь от твоего среднего Дара Холода с лёгкостью. А пока ты будешь пытаться щит пробить – воспользуюсь вторым артефактом, видал его действие на моём помощничке? Вот у меня этот артефакт, в левой руке.
Только вот ты ошибся во второй раз, чужак с лицом кузена. Крысы не владеют холодовой магией.
Крысы перегрызают глотки.
Глаза у него остановились и расширились – никак, стукнуло в виски другое воспоминание о юности. Дружеская попойка будущих законников, кто-то лениво метает ножички в нарисованную мишень, «Лайли, не хочешь подключиться и показать класс?» – и я подключаюсь, и всегда…
– Л-лайли… – поздно, левая кисть, в которую давно сполз верный друг из воровского кармашка в рукаве, повернулась, нагретое лезвие скользнуло по пальцам, со свистом прошило воздух.
Я всегда метаю с левой.
Выпустив нож, я нырнул вниз – на случай, если он успеет активировать артефакт на левой руке.
Но он успел только закрыться артемагическим щитом – едва заметной серебристой плёнкой. Бесполезной – потому что абсолютное большинство таких вот щитов-амулетов предохраняют от магии или действия артефактов.
Не от обычных ударов или ножей.
Чужак, смутно похожий на моего кузена, рухнул на колени, глядя на меня как-то обиженно. Недоуменно взялся за лезвие, торчащее у него в горле, и уже потом повалился набок с прощальным хрипом.
– Да, Эрли, – сказал я, поднимаясь. – Ты не разучился играть.
Чистая победа, припёр меня к стенке как следует. Только вот мы с тобой оба слегка ошиблись друг в друге. Я, например, думал, что как следует тебя знаю.
Ты думал, что знаешь меня. Наверное, из нас двоих ты просто ошибся сильнее.
Голохвостый инстинкт повизгивал внутри: напоминал, что у нас маловато времени. Скоро тут будут законники, а может, Мел или Арделл – так что всё должно быть убедительно. И вообще, мы же сошлись на том, что эта обманка уж никак не твой кузен. Уж настоящий Эрлин Троади не забыл бы такую деталь, как твоя склонность метать ножичек с левой руки. Так что быстро – открой глаза и приведи тут всё в порядок, чтобы шнырок нос не подкопался. Ты же помнишь, что в законнические годы у тебя к этому делу был нехилый такой талант?
Грызун был прав, как всегда. Но я всё же выкроил минуту – постоять с закрытыми глазами. Окунуться напоследок в кружащийся всё медленнее вир памяти.
В пьяный запах перепревших яблок, в звон комарья, в пирожковые дымки родной деревни. Взглянуть напоследок в глаза загорелому мальчишке, который небрежно откидывает волосы, поглядывая на неровные камыши:
– Э-э-эй, Лайли! А если я в этот вир старый сигану – за мной прыгнешь?
– Да, дружище, – шепнул я тому, из прошлого. – Нырну с головой если потребуется. Вот только…
Прости, пожалуйста, но вир поглотит только тебя.
Крысы выплывают при любом раскладе.
КОРАБЛИ ПЛЫВУТ. Ч. 6
МЕЛОНИ ДРАККАНТ
– Уймись, – говорю. – Герой-любовник.
Морковка бубнит что-то насчёт того, что и его тревога вообще-то естественна. И вовсе он это не из-за Гриз Арделл. Просто там же ещё Пухлик!
– Ты ещё Мясника вспомни, ага.
Обижается, умолкает до замка Шеу. Куда нас выдернула Грызи через «сквозник». В своей обычной манере: «О, привет, тут окопалась шайка разбойников, человек тридцать, Лайл у них, я вызвала Нэйша, собираюсь пойти и поговорить с их главным».
От таких новостей Морковка чуть крылья себе не отрастил. Его бы воля – он бы в воду нырнул и толкал гиппокампов сзади.
– Да она страховку взяла, – говорю, чтобы он перестал нервно сигать туда-сюда в «поплавке». Морковка косится подозрительно – видать, решил, что я про Живодёра.
Когда я пришла в питомник – Морвил там был уже больше года. Грызи приволокла его с Псовых Боёв, где знатные подонки зверей между собой стравливают. Сначала один магнат организовал у себя в угодьях поединки керберов и болотных сторожевых, потом подтянулись другие породы псовых и куча знати и магнатов, дальше пошли в ход вообще все звери в Кайетте, набежали торговцы… в последние годы вот и охотнички свою удаль показывают против зверей – кто кому первый отворит кровь. Захватывающее зрелище для полудурков.
Чуть ли не самое мерзкое, что там есть – кровавые бега алапардов. Выпихивают их на огороженную беговую полосу после трёх дней голода – по шесть штук сразу. Впереди свешивают окровавленный шмат мяса – голодные звери рвутся к нему со всей своей скорости. Их ещё и тренируют особым способом: кто подшибёт по пути всех противников – тот победил.
Морвил был алапардом молодым и неопытным, потому его подшибли очень серьёзно – ещё и клыками от собратьев досталось. Хозяин – недоумок из Ирмелея, – понятия не имел, что делать с раненым зверем. Он в первый раз решил показать себя на Псовых боях – влиться в интересное общество.
Алапарда недоумок сдал Грызи бесплатно, как только она пригрозила сообщить в ирмелейскую Службу Закона.
– …в общем, недоумок вернулся к себе в поместье напуганным, а Грызи привезла Морвила в питомник. Подлечила. А он так к ней привязался, что отдать или продать был совсем не вариант – затосковал бы. Отпустить – тем более никак, он рождён в неволе, не умеет ни охотиться ни территорию защищать. Повезло ему, что Грызи каждый год на Псовые бои мотается.
И вечно оттуда притаскивает кого-нибудь – правда, не всегда такого милого, как Морвил. Пару лет назад притащила чёртова Мясника Нэйша – лучше б полдюжины гарпий пополам с драккайнами.
Морковка, посапывая, глядит в воду за окном «поплавка». Я рассказываю о тренировках Морвила. И о том, как они с Грызи иногда отправляются на выезды – у них это наработанное дело, хоть и нечасто поразмяться приходится. Волноваться можно разве что за разбойников, которые окопались на Триграничье.
Когда прибываем на место, Морковка сигает из «поплавка» первым. Несёмся к замку втроём: он, я, и ещё Пиратка – потому что она знает дорогу и потому что «Замок штурмом брать без меня, оболтусы?! Да вы там, как слепые кутята, угробитесь! Сколько у вас абордажных схваток за плечами, а?!»
Понятно, не успеваем к самому интересному. Когда подходим – за стеной слышны сплошные стоны.
Ворота закрыты, Фреза подкидывает нас через стену магией воздуха. Потом перебирается сама и фыркает в ответ на обалдевшие глазки Яниста:
– Небось, сколько парусов надула за годы!
Во дворе куча клеток с бестиями. Игольчатники и керберы на цепи. Славные ребята, только слишком уж костлявые и в шрамах. Грызи им сумела кой-что растолковать, потому нам машут хвостами, приветственно погавкивают и подвывают. Гарпии возбуждённо подскакивают в клетках, заводят вопросительное: «Уррра-оу?» Голодные.
Мысленно обещаю им сразу же и вернуться и всех-всех с собой забрать.
Стоны слышатся из-за угла, а перед входом раскинулись три тела. Разной степени покоцанности после встречи с боевым алапардом. Поломанные конечности и отшибленные внутренности. Один пытается трепыхаться и влепить по нам огнём, но Пиратка его тут же и припечатывает ударом воздуха.