И в общих чертах представлял, о чём речь.
- Это же ты про бегство учёных из Академии Таррахоры? – Я читал достаточно теорий о происхождении драккайн – начиная от «Это всё учёные с Вольных Пустошей», заканчивая «Это тайные происки Эвальда Шеннетского». – В тысяча пятьсот двадцать первом, да? Но ведь это не доказано. Ну да, у главы факультета природной и естественной магии были разногласия с ректором и остальными академиками. И да, Арвин Мантико покинул Академию после той трагедии на научном симпозиуме… и действительно, там была какая-то тварь, но ведь ни в одном источнике нет…
Мелони фыркнула ещё презрительнее, и я договорил потише:
– …или у вас свои источники?
– О, просто мы знаем нравы Академии, пряничный, – нараспев проговорила нойя. – Как-никак, мы туда часто наведываемся по вызовам. В древних стенах Академии Таррахоры живёт много слухов и шепотков, медовый, и старых книг. Из них можно сложить хорошую песню – а может, предание о том, как один знаменитый учёный увлёкся идеей вернуть природе её прежний облик, прежнее величие. Возродить истинное пламя, сквозь которое, говорят, когда-то перемещались, как мы сейчас – сквозь воду. Словом, Арвин Мантико захотел возродить драконов.
Пахнуло теплом в лицо. Оранжевыми и малиновыми языками огня: это единорог попытался изрыгнуть пламя, но вышла только короткая вспышка. Пламя взвилось – и пропало, и осталось только – перед глазами, под мерный полураспев нойя. И там был ученый – в кругу своих учеников, за книгами и ретортами, над образцами костей и крови, древними символами, заклинаниями, знаками…
– …лишь Ходящей по Перекресткам известно – что они призвали тогда к жизни… Они не успели изучить это: тварь сбежала, учинив погром. Погибло несколько учеников Арвина Мантико, а он сам вместе с остальными учениками бесследно пропал в неразберихе – и записи его тоже были преданы огню. Кто знает, кем? Однако с той поры в лесах, рощах, пещерах… они начали являться. Драконовые гибриды, убивающие своих матерей при рождении или просто по неосторожности. Ах, пряничный, они такая же тайна, как пропавший Ребёнок Энкера.
– Тайна, хмф, – огрызнулась Мелони, вытирая руки тряпицей. – У того, что они вывели… перводраккайны – явно аномальная скрещиваемость. Она иногда и у гибридов второго поколения сохраняется. Размножается он, конечно, с такой скоростью, будто они кровь кролика брали для своего обряда. Или Лортена. Первыми были вивернии-драккайны, потом гарпии… похожее искал. А там начал расширять круг того, с чем можно спариться. Морковка, чего опять краснеешь?
Я так и не привык, что тут постоянно рассуждают о спаривании, случках, течках… упаси Единый – привыкнуть.
– С единорогами раньше не было – это точно. Я слышала насчёт яприля, но это на востоке, на… тебя сюда не звали, Мясник!
Устранитель явился, как всегда, без приглашения. И как всегда – мгновенно и бесшумно, словно скинул маск-плащ.
Анатомический атлас в белой обложке. С небольшим приложением – книжицей по энтомологии. Там и там остались чистые страницы – чтобы вписать новое. Например, главу о строении единорога-драккайны. Которого Нэйш провожает пристальным взглядом – стоя с другой стороны клетки.
– Просто хотел взглянуть на потенциального клиента.
Если бы я не видел щит на его ладони – подумал бы, что у него особый Дар. Выводить людей из равновесия. Всем – взглядом, усмешкой, лёгким наклоном головы. Вкрадчивостью голоса.
– У тебя здесь клиентов нет, – отчеканила Мел. – Так что иди куда шёл, а лучше – иди подальше.
Нэйш хмыкнул. Провёл пальцами по прочной решётке из несгораемой древесины.
– Не этот, Мелони, что ты. Я устраняю в питомнике разве что в крайних случаях. Но это первая в своём роде драккайна-единорог. Скоро появятся другие, с игольчатниками и керберами было так же. Просто хочу знать немного больше на случай, ну, скажем, непредвиденных ситуаций с людскими жертвами. Всё же это гибрид. Строение в точности неизвестно… а значит, у него могут быть какие-то особенные уязвимости.
– И ты собираешься определить эти уязвимости на взгляд, золотенький? – осведомилась нойя с обжигающей улыбкой.
– Ну, раз уж нет тела… немного наблюдений…
– Наблюдай за своей рожей в зеркале, раз это тебе так нравится, Мясник!
Обо мне все как-то позабыли, так что я смог обогнуть клетку и оказаться рядом с устранителем.
– Мне кажется, вас попросили удалиться.
Нэйш не удостоил меня взглядом.
– Как вы оцените его скорость, господин Олкест? Выше, чем у обычного единорога? Удар по подколенным сухожилиям кажется довольно перспективным. Шея крутая, интересно бы узнать, где у него сопло при таком раскладе. Если пониже горла, то один хороший удар… Шея, конечно, всегда довольно уязвима – что у драккайн, что у людей… что у гарпий-бескрылок.
И чуть-чуть приподнял губы, так, что полукруги возле них врезались сильнее. При этом невозмутимо рассматривая единорога.
– И то сказать, уязвимы все. Даже те, у кого щит на ладони. Вот вы, например, можете прожить хоть день, чтобы не развлекаться за счёт других? Или у вас конвульсии к вечеру начнутся?
Нэйш медленно повернул ко мне лицо – до отвращения идеальное, словно лики сказочных статуй Ледяной Девы Дайры. Вписывался даже тусклый, льдистый взгляд.
– Полагаете, стоит проверить? Вписаться, подстроиться, подождать, – голос у него укатился в едва слышный шёпот, взгляд соскользнул с единорога туда, где Мелони хмуро подкидывала нож на ладони. – Побыть рядом, будто верная тень… вы это предпочитаете? У каждого свои коллекции. Мне вот нравится наблюдать реакции. Пограничные и крайние состояния. Вы не можете знать – волнуется ли она сейчас за вас, там, по ту сторону клетки. Но если я, например, причиню вам боль – какой будет её реакция? Равнодушие? Злость? Досада? Может, облегчение, как будто я убрал что-то, что ей мешает?
Мелони на той стороне клетки точно слушала разговор, потому что сорвалась с места с явным намерением отворить кровь экспериментатору – вне зависимости от того, предпримет он что-то или нет. Нэйш отметил это удивленным поднятием бровей:
– А вам есть, на что надеяться. Кто бы мог подумать. О, и поздравляю с успешным первым выездом.
Он похлопал меня по плечу прежде, чем я сумел увернуться, бросил взгляд на расшитые туфли и ускользнул с прощальным смешком – а мне пришлось ловить Мелони, которая уже была на подлёте.
– Наш-ш-шёл, с кем разговоры разговаривать, в эту мразь сразу нож метать надо! Чего красный такой?
– Мне… надо с тобой поговорить, – нойя через клетку улыбалась уж очень понимающе, но я решил, что после сегодняшнего утра мне не помеха ни улыбки нойя, ни проклятый устранитель.
– Опять трепаться, пф. Подходи через пару часов, я Сквором займусь. Но если будешь мне опять мозги конопатить насчёт Венейгов…
– Нет тут… хочу поделиться кое-какими сведениями. Насчёт…
– Аманда, притирка для драконов где? Йолла, тебя Фреза зовёт, ей без тебя никак!
Легка на помине – та самая, ореол святости вокруг которой я собирался нынче развеять. Совершенно лично непонятный для меня ореол святости, потому что Арделл была…
– Мел, у нас вызов на вечер, чёрт знает что, но ты мне точно понадобишься. Что с Вулканом, поел нормально? Господин Олкест, сработали неплохо, только воду нужно было раньше призывать. Вы ж в частном пансионе учились, – что у вас такое с Даром или с реакциями? И кстати, вы как, обсушились?
Совершенно невыносимой.
В трактатах по истории и народах Кайетты обозначалось, что варгов нужно опасаться. Что они себе на уме и склонны заботиться о животных, а не о людях. Филор Крайтонианец проводил последовательное сравнение с терраантами и делал выводы, что варги недалеко ушли от пещерников: проживание в лесах с животными, дикие обряды, отсутствие стыда и хоть каких-нибудь приличий. Даррек Майлотон напрямую уподоблял варгов животным и даже приводил легенду, по которой от животных они и произошли. Моарейна Стилк в двухтомном труде «О благочестии» рассуждала о возможности проживания варгов в обществе, прививания им норм пристойности… хотел бы я поглядеть, как она эти нормы будет прививать Гриз Арделл. Разгуливающей в клетчатой рубахе и штанах, использующей кнут по поводу и без. Сыплющей распоряжениями, копающейся в навозе, лишенной, кажется, всяких понятий о манерах и деликатности… ах да, в придачу шло ещё отсутствие морали, если вспомнить о любовнике-устранителе.