— Клянусь тропами Перекрестницы, — проворковала Аманда, улыбаясь. — Мы словно семья, что едет навестить дальних родичей.
Умеренной дружности семейка: мама при кнуте, папочка в белом костюмчике, отмороженные детки на любой вкус. Воображение пририсовало ушибленной семейке пожилую крысу-питомца и тётушку нойя в провожатые, икнуло и отвалило.
— …нойя так любят навещать родичей — особенно тех, о ком ничего не знаешь. Скажи, золотенькая — если нельзя брать опасные зелья, то об ингредиентах же речи не было, так?
А что ты, собственно, трясёшься-то? — резонно вопросил внутренний голос. Нет, ты их видел? Как тебе Мел, которая шипит что-то трудноопределимое и крутит в пальцах метательный ножичек? Или Олкест с «готов жертвовать собой» на лице? Перепуганная Уна, раздражённая Хаата (кстати, тоже шипит) — и здоровенная вишенка на этом десерте из малость неадекватных людей. В белом костюме и с ухмылочкой — будто с рождения мечтал пойти незнамо куда, а дарт оставить рядом с бабочками.
Боженьки, Гроски, тебе и делать-то вряд ли что придётся. Так, порыдать за компанию с заказчиком над эпическим провалом.
* * *
Представитель клиента нам с крысой категорически не понравился.
Светскость, скромность и спокойная, предупредительная повадка общения, от которой зубы ноют. Ни малейшего проблеска чувств на неприметной физиономии. Идеальный сейф для хранения секретов: по одежде не узнать — из какой страны, возраст может колебаться от тридцати до пятидесяти, а на ладони — боевая перчатка. Идеальная штука, если хочешь скрыть Печать и врезать сквозь ткань неожиданным ударом. Применяется у наёмников и в тайных службах.
Посланник отрекомендовался господином Даллейном и окинул нас взглядом так, будто каждого знал с колыбели. На долю мига задержал водянистый взгляд на мне.
На пристани он вежливо напомнил, что нам придётся оставить магическое оружие, боевые артефакты и опасные зелья. После чего безукоризненно светским жестом предложил занять места.
— Я помогу госпоже Ингворт с выбором дороги.
Очевидный вопрос укусил Яниста за бочок, только когда мы оказались внутри «поплавка».
— Какой… госпоже Ингворт?
— Я и не знала настоящую фамилию Фрезы, — задумчиво вставила Аманда из голубоватой полутьмы. Арделл прочистила горло.
— Я тоже.
«Бульк-бульк», — сказала мрачно вода за толстыми стёклами. Да и вообще, молчание установилось довольно тяжёлое. Переполненное взглядами — в основном направленными на меня. Во взглядах явственно было что-то насчёт моей ответственности за аргументы в пользу миссии.
Нужно было сказануть что-нибудь эпическое.
— Всегда, знаете ли, мечтал узнать: как это гиппокампы понимают, куда именно нужно плыть под водой? Или как Фреза путь находит — под водой-то?
Взглядов стало меньше, потому что кое-кто закатил глаза. Аманда тихонько рассмеялась и прижалась в полутьме покрепче (я был бы в положительном восторге, если бы моя левая сторона не упиралась при этом в Нэйша).
— Самое время для таких вопросов, да-да-да? Гриз может тебе рассказать, что гиппокампы очень умные и привязчивые — запоминают место, куда плыть, с одного раза, можешь себе представить?
— Не помнят. Знают.
В свете флектусов глаза Хааты чуть заметно светились зелёным.
— Водные скакуны все связаны. Сохранили остатки кэлда-ард, Древней Пуповины, что всех соединяла. Теперь каждый знает, куда плыть. Она говорит им.
Дарду заговорила при всех — это уже новость.
— Она, сладкая? — рассеянно переспросила Аманда. — Ардаанна-Матэс? Но ведь гиппокампы же обитают в воде…
— Разве ваши воды не говорят теперь? В них Её кровь. Она говорит с ними. Указывает путь.
Показалось в призрачном свете флектусов — или лицо Хааты стало чуть ли не мечтательным?
— Среди варгов ходили легенды о такой способности гиппокампов, — Арделл вглядывалась в бурлящую за окном воду. — Только мы считали, что они памятью могут делиться, передавать друг другу водные маршруты. Вот, значит, как…
— Только вот гиппокампы — истинные нойя среди морской живности, прошелестела над ухом Аманда. — Любят людей… особенно когда те бросают им блестящие монетки или ракушки. А больше всего любят свободу. Водную волю — в море ли, в реке, неважно. А не любят — служить. Гиппокампов не посадишь силой в упряжку — они всё равно будут плыть туда, куда захотят. И делать то, что захотят.
— Черти водные, какие занятные миляги. Стало быть, с ними никак не сладить?
— Если только они не решат подарить тебе себя, — уточнила Аманда мне на ушко. — Как те трое, что здесь, у нас. Фреза спасла их, когда они были израненными малышами. Выкормила и вырастила, а теперь вот…