Рядом с человеком с тростью неспешно выступает серый кот с торжественно приподнятым хвостом. Илай обиженно мяукает, скатывается с колен Гриз и несётся к двери, которую открывает хозяин. Успевает проскочить вслед за Шеннетом и Даггерном.
Бодрые, чуть неровные, удаляющиеся шаги по коридору.
Гриз Арделл глядит в камин — так похожий на тот, у которого она сидела рядом с Янистом, совсем недавно. Слушая историю об Эвальде Стимферелле — мальчике из холодного поместья. О вероломном, мстительном, коварном политике, свято блюдущем свой девиз…
Которому что-то нужно в поместье. Что-то настолько ценное (скрытое?), что он внезапно готов оставаться здесь. Рискуя разделить участь жены.
Нужно спросить Олкеста (вздор, ты просто его хочешь опять увидеть, заканчивай с этим), нет, нужно местного Мастера спросить: какие чары завязаны на хозяйку поместья и что будет, если они спадут с её смертью? Касильда отказалась уехать, оберегая некие тайны — не за ними ли явился её муж?
Искры от потрескивающих ароматных дров взлетают, вспыхивают и гаснут. Как её мысли. Как звук её шагов по мягким коврам: теперь она знает, куда идти и где быть.
Спальня Касильды Виверрент тоже немного похожа на крепость. Окружена защитными чарами и амулетами. Небольшая комнатка перед самой спальней — чтобы было, где встретить врага…
В комнатке маются бездельем пара озадаченных служанок. Поясняют: нойя сказала, готовится какой-то особый эликсир, беспокоить нельзя. Да, вообще никому нельзя, лекарю тоже.
— Мне можно, — уверяет Гриз и стучит в дверь. — Это я, Аманда.
Шорох засова, приглушённый шепот: «Сейчас, сладенькая, артефакты сниму…» — и ещё через полминуты в двери образуется щель, в которую Гриз проскальзывает.
— Потом прикажи, чтобы нам принесли какой-нибудь еды, сладенькая, — вздыхает Аманда. — Уборная здесь есть, и вода тоже. Но запас не помешает.
Крепость в осаде, понимает Гриз. Окидывает взглядом спальню Касильды Виверрент, обращённую в военный лазарет. На изящных столиках с инкрустациями — ворохи трав, коробочки сушёных грибов, пузырьки с чем-то разноцветно-грозным. Побулькивает котелок, пристроенный в камин. На другом столике кощунственно разлёгся переносной нагревающий артефакт — на нём стоит кастрюлька, дымит таинственно-изумрудным.
— Ты же это всё не…
— Нет, не брала с собой из питомника, просто местные так очаровательно любезны. И так любят свою хозяйку, что готовы что угодно достать — уверена, если бы я попросила крови для некрозелий, они бы с удовольствием…
Хозяйка покоится на кровати — под васильково-синим покрывалом, затканном тонким серебром, будто морозными узорам. Лицо Касильды Виверрент спокойно. «Не оставит, — говорит она даже во сне. — Придёт». Рядом с королевной из сказок притулилась фигурка Уны.
— …а такое повиновение я видела лишь когда была содержанкой в замке у… ну, словом, это было давно, моя пряничная. Главное — что мы смогли договориться с этим лекарем, он предоставит мне любые ингредиенты, хотя я и сомневаюсь, что это принесёт хоть какую-то пользу.
«Нет?» — спрашивает Гриз взглядом. Аманда на миг теряет щебетливость и сладость, сжимает губы, коротко дёргает головой — «Нет».
— Мало времени, очень мало. Отравление идёт быстро. Слышала ты наши песни — те, что о Сонном море, о спящих и поцелуях?
Слышала, когда скиталась с лейрами нойя — постигала премудрости трав и зелий, а взамен лечила зверей. Некоторые мотивы застряли намертво — может напеть. О чёрных снах, которые зовут и уводят в непроглядный мрак. О краткости сроков:
И три раза над ней всходила луна –
Чёрный сон уносил её прочь.
И придёт ли тот, чья любовь нужна –
На последнюю эту ночь?
— Три ночи, — Аманда кивает в ответ на шёпот Гриз. — Трое суток… у вас в песнях повторяется это число. В дневниках наших наставников можно отыскать другие сроки. Иногда укушенные веретенщиком могли прожить девятницу. Даже месяц…
— И о таком я слышала тоже — но только про тех, кто умирал в середине или в конце Сонного Мора. Может, сила этих тварей слабела со временем. Те же жертвы, которые были в самом начале…
Верно, варгов не сразу привлекли к делу, Сонный Мор был уже в разгаре, записаны часто поздние случаи, да и там время сильно отличается. Может быть, организм некоторых жертв более успешно сопротивлялся яду. Или они сами сопротивлялись чему-то, что там, в их снах.