Внимая этой симфонии отчаяния и слез, клятв в вечной любви и угроз покончить с собой, в которой заученные фразы из «Секретаря влюбленных» мешались с самыми искренними, идущими от сердца словами, Мариалва вдруг обрела ключ к лучшему, на ее взгляд, выходу из положения.
Мариалва пыталась вдохнуть в Курио мужество, и, уязвленная в своем тщеславии, ибо впервые ее отверг мужчина (когда она пришла предложить себя, она, за которой они обычно увивались), презрительно и гневно бросила:
— Ты трус, ты просто боишься Мартина…
Курио вздрогнул. Боится? Никого на свете он не боится, даже Мартина. Он уважает его, считает своим лучшим другом. Он не может предать его, всадить ему в спину нож, тайком обмануть его. Другое дело, если б он знал о их любви, если б они от него не скрывались…
Если б он знал… Мариалва вновь заговорила сладеньким голоском, вновь прикинулась страстно влюбленной, вновь стала прежней — чистой и честной.
— А, что, если мы расскажем ему? Если ты ему все скажешь? Что мы любим друг друга и хотим жить вместе?
Эта мысль, однако, не воодушевила Курио. Он напряженно соображал, как бы ему отказаться от этого предложения. Мариалва же вдохновлялась все больше. Великолепный вариант, лучше не придумаешь: Курио сообщит Мартину о своей любви, а она будет присутствовать при этой сцене. Мартин кинется ей в ноги и, может, разъяренный набросится на Курио; двое мужчин станут ее оспаривать, готовые убить соперника и умереть ради нее… И уже отомстив Мартину, она решит, с кем из них будет жить постоянно, а с кем — только спать. Возможно, она останется с Мартином, она уже привыкла к нему, но прежде наставит ему рога. Или уйдет к Курио, взяв себе дом и обстановку, и будет иногда ложиться в постель Капрала, в конце концов он ей нравится и ей не хочется терять его. День, когда Курио переступит порог их дома и скажет обо всем Капралу станет днем ее триумфа.
Но Курио качал головой: нет, не стоит идти к Мартину и говорить ему обо всем. Зачем? Неужели Мариалва не представляет, что после этого произойдет? Как Мартин будет страдать? Как он будет безумствовать? Мариалва улыбнулась: этот план все больше нравился ей; это будет ее месть, ее победа, ее триумф. Она не отступит, и Курио не удастся отвертеться. Ему придется пойти к Мартину и сказать все, а потом оспаривать у него жену.
Она погладила Курио по голове.
— Ты сначала неправильно понял меня. Ты решил, что я хочу лечь в твою постель тайком от Мартина, обмануть его?
— А разве не так?
— Какого же ты обо мне мнения! Ты считаешь, что я способна на подобные вещи? Я хочу, чтобы ты поговорил с Мартином. Уверена, он все поймет… Немного огорчится, потому что страстно меня любит, но поймет, не может не понять. А если не захочет, все равно мои обязательства по отношению к нему кончатся, и мы сможем уйти… Как ты считаешь?
— Ты хочешь сказать, что мы уйдем, даже если он не будет согласен с нашим решением?
— Конечно.
— Он никогда не согласится.
— Мало ли что… Но мы выполним свой долг по отношению к нему. Если ты сомневаешься, спроси у Жезуино… Ты не можешь предать его, нанести ему удар в спину, и в этом ты прав, я тоже не могу. Значит, мы пойдем к нему и все скажем. А потом можем делать что угодно…
Сомнения Курио рассеялись.
— Пожалуй, ты права…
— Разумеется…
И она впервые поцеловала его долгим умелым поцелуем, так что он был вынужден силой вырваться из ее объятий.
— Нельзя, пока мы не поговорим с Мартином.
— А когда ты пойдешь?
Но Курио попросил небольшой отсрочки, он хотел свыкнуться с новой идеей Мариалвы. Это было не так легко, как ему показалось сначала.
15
Это было попросту трудно. Проблема была чрезвычайно сложной, и Курио, не справившись с бременем обрушившихся на него вопросов, решил поделиться с друзьями. Высокопарными фразами, взятыми из книг, он изложил свою историю Жезуино Бешеному Петуху, который с дружеским любопытством выслушал его. Голос Курио пресекался от волнения, жесты были порывисты, к тому же его мутило от кашасы и несвежей колбасы, единственной его пищи за весь день. Курио был бледный, осунувшийся, под глазами залегли тени, курчавые волосы растрепались. Он без обиняков все выложил негру Массу и Ипсилону и частично Ветрогону, и хотя последний никак не мог понять, спутался в конце концов Курио с красоткой Мартина или нет, все же оказал Курио молчаливую поддержку в столь трудный для него момент.
Целыми днями вели они эти волнующие беседы, продолжительно и подробно обсуждая создавшуюся ситуацию, делая предположения, давая советы, строя планы, и все это сопровождалось обильными возлияниями. Почти как на международной конференции после длительных и ожесточенных дебатов, продолжавшихся часами, они были вынуждены констатировать, что в переговорах достигнуты лишь незначительные успехи. Жезуино полагал, что это деликатное дело требует такта и опыта, здесь надо прислушаться к мнению бывалых людей и ни в коем случае не торопиться, ведь на карту поставлена старая дружба двух братьев по вере, не говоря уже о прочих мелочах вроде чести, супружеской верности, риска для жизни одного из соперников. Поэтому за советом обратились к уважаемым специалистам в подобного рода делах. И, как того хотела Мариалва, по городу пошла гулять молва. А Мариалва даже ночью просыпалась, чтобы посмеяться от переполнявшей ее радости.
Голоса разделились. Негр Массу находил планы Курио безумными, у него, дескать, всегда в голове ветер, и вообще при виде юбки он забывает все на свете. Согласно просвещенному мнению негра, у Курио было только два пути, и ни один из них не проходил через дом Капрала.
Все захотели узнать, что же это за пути, и негр Массу начал с более практичного и безопасного: Курио бросает все и отправляется на некоторое время в Алагоиньяс или Сержипе. В Сержипе отличная кашаса, и для зазывалы там всегда место найдется. Больше того, Массу знает одного человека, которому нужен коммивояжер для торговли им изобретенным чудодейственным лекарством. Этот человек большой знаток по части листьев и трав, одно время он жил среди индейцев и многому у них научился, в частности приготовлять из древесной коры и диких растений эффективное средство против гонореи.
Ему нужен помощник, который будет продавать этот препарат на провинциальных ярмарках и на праздниках. Курио, однако, отказался от подобного предложения: его опыт в торговых делах подсказывал ему не связываться с чудодейственными лекарствами. Чего доброго, в тюрьму угодишь, ведь врачи и фармацевты обязательно науськают на него полицейских. Массу возразил, что это может быть только в столице штата, где полиция получает взятки от хозяев аптек. Именно поэтому его друг хочет завоевать провинциальный рынок. Он не может развернуться в столице, так как здесь ему угрожает тюрьма. Только потому, что у него нет врачебного диплома, ему не дают патента, из зависти к его знаниям и боязни конкуренции. Потому же после анализа изобретенного им средства его единодушно объявили злонамеренным шарлатаном, место которому за решеткой. Лекарство же, как утверждалось в заключении, лишь на время облегчает болезнь, суля в будущем самые неожиданные последствия.
Однако все эти врачи — подлецы, завистники и трусы, ибо лекарство действительно обладает волшебными свойствами — от болезни и следа не остается после приема трех-четырех доз, а стоит оно гроши. Приятель Массу уже испытал его на многих больных, и результат был положительным во всех случаях. Правда, врачи все время твердят о некоем Арлиндо Бом Мосо, который в двадцатипятилетнем возрасте слег в постель, разбитый параличом; ко многим докторам он обращался, но безрезультатно, и наконец по совету друзей попробовал индейское средство: два флакона поставили его на ноги. Впрочем, через несколько месяцев его снова схватил паралич, но виноват тут ревматизм Арлиндо Бом Мосо (прозванного так[33] из-за красивой в прошлом наружности, ныне несколько поблекшей), а вовсе не лекарство сеньора Озорио Редондо. Просто недоброжелательные врачи завидовали ему. Именно из-за их преследований Озорио не мог торговать своим чудодейственным средством в столице, зато ему досталась провинция где, разъезжая с ярмарки на ярмарку, он пользовал крестьян. Но провинция велика, поэтому он ищет кого-нибудь, кто пожелал бы за приличные комиссионные помочь ему в его благородной борьбе против венерических болезней. Если Курио захочет, Массу сводит его к сеньору Озорио, который живет в районе Корта-Брасо; у него, кстати, есть специальные настойки из трав, известные только индейцам и способные сделать мужчину более выносливым и неутомимым, чем жеребец или гуляка-кот. К дону Озорио обращались за этим многие пожилые люди.