— Тормози, — он повернулся к Владу, судорожно пытаясь разобраться в себе и своих ощущениях.
Тот прижался к обочине и остановился. Верхом тупости было хвататься за пистолет. По хорошему от ствола давно надо было избавиться, но пока не время.
— Что-то слышно?
Дима судорожно облизнул пересохшие губы. Он не мог ошибиться…
— Кира… Она рядом, — Дима вышел из машины и застыл, оглядывая окрестности. Лес. Кругом только лес и непроходимые на вид заросли. Что-то не так. — А ты? Ты что-нибудь чувствуешь?
Влад заглушил двигатель и тоже вышел. Зажмурился, прислушиваясь к ощущениям, а потом вдруг наклонился и подобрал несколько камешков гравия с обочины. Дергало что-то не давало покоя и привкус у этого беспокойства был привкусом Киры. Острые грани камешков больно впились в ладонь, Влад зашипел и резко открыл глаза.
— Иллюзия… Она здесь. Но я не смогу… Я вижу ее иллюзии.
Дима серьезно кивнул.
— Ее иллюзии всегда были идеальными. И даже я не могу их сразу рассеять. Особенно, если она этого не хочет. Мы проезжали рекламный щит. Заправка, кафешка, придорожный отель, — он еще раз огляделся и направился через дорогу. Прикрыв глаза, постоял перед зарослями, а потом шагнул в них, проходя насквозь. Иллюзия… И нет леса и кустов тоже нет. Есть только большая забетонированная площадка, заправка, на которой никого нет, пустая кафешка и чуть поодаль — двухэтажное деревянное строение с вывеской с надписью «Гостиница Подорожник».
— Димка? — вдогонку крикнул Влад. О, вот он, идет по площадке. Нет леса и кустов. Кира — гениальный иллюзионист. Ястребов выдернул ключ из замка, пиликнул сигнализацией и в несколько шагов нагнал Диму. Если иллюзия кем-то нарушена, она перестает быть иллюзией. Особенно если тот, кто ее нарушает, знает о том, что на этом месте должно быть на самом деле.
Удар был чудовищный. Дима вскрикнул и рухнул на землю, сжимая ладонями голову. Задышал часто и глубоко, пытаясь справиться ужасом и подавить сопротивление собственного рассудка.
— Кира, сестренка… Возьми, все забери… Только вернись, — губы шевелились сами, слова, срывавшиеся с них, до сознания не доходили. Словно холодные, но чуткие пальцы вскрывали его мозг, считывали мысли, память, чувства. Пытались узнать, кто он такой. А потом наткнулись на что-то, замерли, и Дима снова закричал, чувствуя, как из него вытекает его сила. Его сила, его масть, тесно сплетенные красные ниточки. Капля за каплей, иллюзии и чувства, тончайшие оттенки эмоций. Все чем он жил. Бубны. Червы. Все… Он пуст.
Влад был рядом, когда Дима упал. Разом забыв обо всем, он сжал его плечи и невольно содрогнулся от ощущения чего-то чужого, голодного, жадного… Не Кира. Дама пик.
— Дима… — он позвал побелевшего парня, а потом заставил его подняться. Вскинул взгляд на окна гостиницы и поджал губы, мечтая только об одном — прекратить этот кошмар. Закончить с этим безумием. Она — там, на втором этаже. Всего несколько шагов и все… и можно будет снова посмотреть в ее глаза. Только будет это Кира Игнатова или Дама? Хотя бы минуточку, одну только минуточку…
— Держись, Димка… — он приобнял Игнатова за талию и осторожно повел за собой. Действительно, им обоим теперь больше нечего бояться. Они оба пусты.
— Я не знаю, что скажу ей, — шепнул Дима с отчаянием.
— А ты ничего не говори, — внешняя лестница. Очень хорошо. Ястребов отпустил Диму и принялся медленно подниматься наверх. — Я сам буду говорить с ней.
— Что ты сделаешь, если она решит бежать и дальше? Или если тебя встретит Дама Пик?
— Значит, я снова побеседую с Дамой Пик. И смотреть тебе на это не советую, — усмехнулся Влад. Или это был Червонный Туз? Пролет закончился, и он замер, прислушиваясь. Не первая и не вторая дверь… Третья. — У Дамы пристрастия весьма специфические.
— Избавь меня от таких подробностей, — хмыкнул Дима, чувствуя себя… странно. — Дама или нет, но она все еще моя сестра, — он немного помолчал, а потом растерянно, почти обиженно произнес. — Так пусто внутри…
— Я всегда так жил, — Влад крепко сжал его плечо и, положив руку на дверную ручку, мягко дожал ее. — Ты привыкнешь. Кира, впусти меня.
— Ты не знал, ЧТО потерял, — Дима поджал губы и, отодвинув его, просто распахнул дверь. — Привет, сестренка. Куда же ты без меня удрала…
Стоящая у окна к ним спиной девушка медленно опустила руки, и стиснула подоконник мгновенно побелевшими от напряжения пальцами:
— Ты всегда был непослушным. Зачем ты пришел?
— Потому что ты — моя сестра. Моя близняшка. И я — это ты. Я не могу без тебя.
— Я не могу вернуться, — спокойно произнесла она, а потом вдруг резко развернулась, глядя на брата отчаянными глазами. — Я стала чудовищем! Я не могу это контролировать! Я… скольких я уничтожила?! И ты…