— Хорошо, так и поступим.
Остальные бойцы из моего квада быстро поднимались к нам на крышу. Я взял большую щепку, отодвинул одну из досок к краю, чтобы она свешивалась и положил щепку. Вторая доска полетела вниз. Теперь если кто-нибудь решит перейти по этой доске и подойдет близко к этому месту, щепка либо сломается, либо провернется и человек полетит вниз. Стас, тем временем, быстро соорудил растяжку в указанном месте, и все бойцы собрались на предпоследнем этаже. Послышался выстрел из винтовки под нами, в соседнюю многоэтажку влетел снаряд гранатомета, видимо убитый стрелок успел конвульсивно нажать на спуск.
— Бойцы, мы должны не пустить противника наверх. Февраль и Стас с Котом будут отстреливать из их на подходе, только около окон не светитесь, стреляете после того, как мы засветимся в этом доме. Барни не пустит их наверх. Гильза-отстреливай их на соседних крышах. Я займусь зачисткой снайперов, а там посмотрим. Все, распределяемся по позициям. Покажем фанатикам, что не только они могут убивать!
Я залег на холодной крыше, сзади мой силуэт скрывал выход на крышу, и проговорил:
— Огонь по своему усмотрению.
Я выстрелил в окно, где засел один из снайперов, увидев дернувшееся тело спрятался, в крышу, слева от меня, влетел снаряд винтовки Гаусса. Застучали винтовки снизу. Это Кот с Февралем открыли огонь по движущимся отрядам противника, результата их действий я не видел. Прозвучала короткая очередь Барни. Выстрелы звучали все чаще.
Я снова выставил ствол винтовки и прицелился, в одном из окон слишком почудилось движение, и я тут же выстрелил в незадачливого снайпера, попал, тело дернулось и завалилось назад. Менять позицию и прятаться не стал, вроде все закончилось. В таком положении просидел еще немного, и уже хотел встать, но проявилось чувство что за мной кто-то наблюдает. Я укрылся, пуля выбила бетонную крошку, переполз немного в сторону и быстро осмотрелся, снайпер засел на крыше шестиэтажки. Мой выстрел лишь немного опередил начавший плавно нажимать на курок палец врага, стальной комочек смерти вошел в голову, передавая импульс, ствол врага совсем немного отклонился, и это меня спасло. Пуля чиркнула по правой стороне моего шлема и улетела в небытие.
Удивленно ощупываю место удара и не обнаруживаю повреждений, тем временем выстрелы барабанят без перерыва. Гильза успевает вести отстрел, но вот группа монолитовцев все-таки вырывается на крышу, к ним сразу летит моя граната. Быстро спускаюсь вниз к Барни. Он ведет интенсивный огонь по поднимающемуся вверх противнику, который лезет из переулка. Срываю с его пояса гранату и бросаю вниз, после взрыва один из лестничных пролетов срывается вниз. Котяра перешел на сдерживание противника в переулке, у них все нормально. На крыше что-то не так, я подрываюсь и бегу вверх, но уже поздно. Замечаю, как один монолитовец срывается вниз вместе с доской, а Гильза мертва. Сзади раздается взрыв, и что-то обрушивается на позицию Барни, оставляя его под завалом. Об остальных ничего не известно, но выстрелы быстро смолкли. В рации только гул помех, странно, но спуститься традиционными способами уже не получится, вот и пригодилась веревка. Я закрепил ее, проверил, и довольно быстро спустился вниз.
Кто-то махнул на меня рукой, и меня завели в БТР, по пути заметил, как часть бойцов обыскивает убитого врага и добивает раненых. Через несколько минут к нам в машину залезли изрядно уставшие, пыльные товарищи.
— Стас, Кот, Февраль… — радостно, но как-то устало проговорил я, — выжили. К сожалению, не все.
— Выжили… — грустью ответил Кот и уставился в пол, — вот только как иметь друзей, если знаешь, что можно лишиться их в один момент.
— Цени друзей, — задумчиво, я похлопал по плечу друга, и добавил, с необычайной глубиной в голосе, — пока есть кого ценить…
У самого меня самого смерть товарищей почему-то не вызвала сильных эмоций, лишь небольшую грусть и первый груз, что лег на меня, сейчас не такой тяжелый, но он может увеличиться.
В это время к нам залезла еще пара бойцов, двигатель рыкнул, и колонна тронулась. Проехали мы совсем немного, часть пути занял спуск вниз. Бронетехника заглушила моторы, и мы начали вылезать. Только мои ноги ступили на холодный бетон подземной парковки, как раздалась команда на построение. Мы все быстро выстроились перед машинами, которые стали у самых стен.
— Дальше техника с нами пойдет не вся, — перед строем стал Русов и начал говорить, — ей будет сложно пробиться, ее основной задачей было довезти нас до Припяти как можно быстрее, чтобы мы соединились с разведывательным квадом. Он ждет нас на другой парковке, которая расположена по соседству. Четверть машин оставим здесь. Мы сейчас на скрытой парковке под садиком, что стоит возле поворота, возле которого мы вели бой. Объявляю благодарность кваду Варяга, вы помогли сохранить технику и людей, молодцы. А теперь мы должны выдвигаться. Все, пошли, пошли!
Соединились с группой мы минут через пять, и двинулись дальше. Частенько случались стычки с монолитовцами, но мы все равно продвигались на север, хоть и не так быстро, как хотелось бы. Площадь, на которой располагалось колесо обозрения, одна из самых узнаваемых точек Припяти была уже совсем рядом, когда мы наткнулись на сталкера со странным устройством на голове, он вел бой в одиночку, против целой группы монолитовцев. После скоротечного боя генерал подошел к нему, подозвав меня и Инквизитора. Из переулка вышла крупная группа одиночек, после недолгого знакомства мы завели разговор о прорыве.
В разговоре я не участвовал, да и не слушал, внимательно рассматривая сталкера, который назвался самим Меченым, и пытаясь найти ту самую деталь, которой он отличался от других людей, но не находя ее. Причем чувствовалось, что что-то подобное было и у меня. Нечто особенное, связанное с Зоной. Ни у кого другого я ее не чувствовал. Из задумчивого состояния меня вывел голос генерала.
— …Варяг со своим квадом и еще несколькими бойцами, прикроют нас от снайперов, остальные, вместе с тобой, в это время начнут прорыв к стадиону, ну а дальше, — мимолетная пауза, — ЧАЭС. Для перевозки союзников техники должно хватить.
Закончив на этом разговор мы все начали готовиться к прорыву, я проверил винтовку и подошел к товарищам.
— Теперь нам нужно прикрывать основные силы, в полутора кварталах от нас площадь, там наверняка будут снайперы. До стадиона совсем чуть-чуть, а там и ЧАЭС.
Подбежал незнакомый мне, запыхавшийся боец, и немного отдышавшись спросил:
— Вы Варяг?
— Я, а что?
— Нас только что чуть не уничтожили, мы выдвинулись на разведку, но снайпер не дал нам выполнить задание, он очень опытный. Мы смогли его обнаружить, он засел в здании, которое примыкает к входу в стадион с правой стороны. Третий этаж, крайнее окно. Он не стрелял дальше километра, видимо это предел его винтовки, кстати у него Гаусс.
— Понял тебя, через пол часа его там не будет.
Я взглянул на поворот, и тут же узнал эту улицу, выделявшуюся среди других тем, что на ней стояла та самая больница. Странно что я раньше ее на узнал, впрочем, я был занят, да и не сильно она отличается от других улиц, одинаково серых и пустынных.
***
Быстрым шагом мы дошли до больницы, ничего не объясняя я, захваченный относительно недавними воспоминаниями, взбежал по лестнице вверх и вошел в комнату, в которой очнулся несколько недель назад. Палата за прошедшее время довольно сильно приблизилась по внешнему виду к другим: побелка на стенах во многих полопалась и посерела, стены прочертили трещины, постельное белье немного пожелтело, а кровать, в некоторых местах, начала медленно поедать ржавчина. Кто-то расшвырял все книги, а одна почему-то лежала на окне в открытом виде. В комнате уже не пахло медикаментами, лишь сырой затхлостью. Ладно, мы тут не ради ностальгии собрались, нужно идти. И все же я на пару минут замер, отключившись от мира и погрузившись в воспоминания двух недельной давности. Из них меня вырвал короткий звуковой сигнал- в экзоскелете пора менять аккумулятор. Приставив АКМ к подоконнику, быстро сменил разрядившуюся батарею на новую и снова глянул в окно.