Вид в окне изменился, та же серая улица, справа виднеется колесо обозрения, но слева стояла наша колонна. Я приказал бойцам прикрыть мне спину, пока я буду занят снайпером. Сам в это время пробил дыру в правой части стекла прикладом винтовки, и, немного выставив в него ствол и оперев его на сошки, прицелился. Несколько минут ничего не происходило, затем мне почудилось движение в окне на четвертом этаже, второе слева. Я медленно перевел туда прицел и увидел осматривающего окрестности снайпера монолита. Дальномер показал, что до него один километр и две сотни метров. Приподнял ствол на необходимое расстояние и, расслабившись, плавно выжал спуск. Снайпер почувствовал что-то за мгновение до смерти, фигура дернулась было вниз, но ее успела нагнать пуля. Передернув затвор, я встал и глянул на остальных.
— Ну что, бойцы, один готов, теперь выдвигаемся на основную позицию.
Мы быстро вышли из больницы и прошли по переулку к зданию, выходящему уже на саму площадь, дальше не позволяли пройти две аномалии, не пройти, не показываясь на площади. Заглянул в дом. Лестница, ведущая на крышу, оказалась обвалена, не вариант. Пожарная лестница висела так, чтобы просто так на нее нельзя было запрыгнуть, тоже не очень удобно. Я уже собрался спросить бойцов о том, что они думают по этому поводу, но увидев мое небольшое замешательство Кот хитро глянул и, ничего не говоря, поставил под подоконник небольшой ящик и немного отошел назад. Только я открыл рот, как он вскинул руку, останавливая вопрос, и сорвался с места. Дальше его движения почти слились воедино, он на бегу поставил правую ногу на ящик, на следующем шаге опустил левую на подоконник, и оттолкнулся, устремляясь к лестнице. Обеими руками он ухватился за самый ее низ и пополз вверх, быстро перебирая руками и ногами, когда те встали на ступеньки. Я был сильно удивлен, но все же взял разгон и схватился за нее следующим. Левая рука сразу схватилась за вторую ступеньку, та не выдержала и оторвалась. Выбросив бесполезный кусок металла, я залез наверх, что было гораздо труднее делать из-за отсутствия части лестницы, но можно. Вскоре мы все уже забрались на крышу и распределились по окнам и двум этажам, третьему и четвертому. Все, мы на месте, теперь доклад.
— На позиции, начинаем зачистку.
— Принял, выезжаем, ждите.
Почти сразу послышался звук заработавших двигателей и колонна, состоящая из одного БТРа и бойцов, медленно двинулась по улице. Убрав рацию, я осмотрел в прицел окрестности и нашел три цели и застыл, ожидая подходящего мгновения, время потекло медленно, тягуче. Колонна уже вот-вот должна была показаться на перекрестке, когда я медленно приник к прицелу и с короткими промежутками трижды выжал спуск. По остальным целям отстрелялись товарищи, колонна въехала на площадь и открыла огонь по обычным бойцам монолита, начавшим вылезать отовсюду. Скорость стрельбы плавно нарастала, уже не сильно опасаясь я приблизился к окну на четыре шага, обзор существенно увеличился, и я начал отстрел.
Канонада боя набирала обороты, в бою участвовали все, от генерала до рядового, изо всех сил стараясь продвинуться как можно дальше, потеряв минимум людей. Сильно в этом помогали и мы, отстреливая самых опасных противников, снайперов, ракетометчиков и пулеметчиков, то и дело показывающихся в окнах и на крышах. Пули иногда прилетали и ко мне, но не задели. Небольшая колонна продвигалась по большой площади, сквозь множество врагов.
Через какое-то количество времени она дошла до стадиона и свернула за поворот, выстрелы и до того почти смолкли, а сейчас еще сильнее поредели и с каждым мигом отдалялись.
— Слезайте, быстро! — крикнул кто-то в рацию.
Я, закинул горячую винтовку за спину и сорвался с места, спрыгнул вниз, на обломки лестничной клетки, и залез в нутро бронетранспортёра. Оказалось, что я был последним, хотя это и не удивительно, мой путь был самый долгий. Не успел люк закрыться, как двигатель взревел на высоких оборотах, и мы помчались догонять колонну.
Глава 8.
Последний бой-он трудный самый.
Колеса с тихим шелестом резво подминали под себя дорогу. Я сидел на крыше, закрыв глаза и отпустив все мысли, свежий ветер обдувал лицо, приятно холодя кожу. Воздух был свеж и влажен, во всем чувствовалось приближение бури. Тучи медленно наплывали на нас, начинался легкий до поры дождь, в стороне гремело, все вокруг притихло, ожидая начала разрядки темных туч, то и дело сверкающих в стороны тонкими нитями ослепительных молний. Я открыл глаза и посмотрел вперед, раскинув руки в стороны. Я всегда любил это чувство, это затишье, этот легкий, но свежий и приятный ветер, сознание в этот момент переполняло чувство бесконечной свободы, и энергии, буря будто бы делилась ей с человеком, который ее не боялся, и в какой-то мере любил, словно бы в награду за храбрость.
Громада ЧАЭС медленно приближалась, листья, сорванные ветром и старающиеся улететь как можно дальше и спрятаться от того, что скоро грядет и сбиваемые каплями дождя, лежали, придавленные тяжелыми частицами дождя, так и не сумев сбежать. Деревья, грустные и серые, покачивались в такт ветру.
От раздумий отвлек сигнал, заработавшей рации:
— Как только доедем до моста- останавливайте броню, пойдем пешком, при поддержке одной…
Из-за холма вынырнули сразу три вертолета Ми-24, один завис над нашим БТРом, плавно выровняв скорость, а генерала перебил другой голос:
— Эй, на броне, назовите себя.
— Экспедиционный корпус группировки долг, кто на связи?
— Командир вертолетного звена Гришин, нас предупредили о вас, но уточнить было нужно. Мы высадим десант, смотрите не пальните.
— Принял, стрелять не будем.
Вертолеты ушли вперед, а мы проехали еще немного, и остановились возле моста, не доезжая до него пол сотни метров. Генерал созвал всех и начал вводить нас в курс дела, показывая на карте куда мы должны прорваться и где мы сейчас, рассказывая примерный план. После этого нам дали десять минут на передышку и пополнение боеприпасов.
Я подошел к ящику с патронами и увидел две пачки с патронами от моей винтовки. Взял оба и заметил уходящего к ЧАЭС Меченого, он шел один, на легке.
— Эй, Меченый! — догнал его я, — можно вопрос?
— Слушаю.
Не зная, как правильно задать этот странный вопрос, начал издалека,
— Ты чем-то неуловимым отличаешься от других сталкеров, как и я. Долго пытался понять в чем именно, но…не смог.
Стрелок внимательно посмотрел мне прямо в глаза и ответил:
— Мы оба измененные, нас вдвоем сильно изменила она, Зона. Она так или иначе меняет всех сталкеров, кого-то совсем чуть-чуть, кого-то очень сильно. Нас же, она изменила не так, как обычно она поступает с людьми, по-особому. Не могу сказать, как и зачем, это одной ей известно. Это не увидишь обычным глазом, это можно только почувствовать. А теперь, мне нужно идти, да и у тебя времени мало осталось.
И не дожидаясь ответа пошел к громаде станции, снимая с предохранителя свой АКСУ. Я простоял еще пару секунд, переваривая услышанное, задумчиво хмыкнул и пошел за боеприпасами, времени осталось совсем немного.
Немного подумав, бросил пустые магазины к винтовке в рюкзак, быстро набив их патронами и заменив их автоматными, они будут нужнее винтовочных. А винтовке хватит и того, что сейчас в ней находится. Остаток времени потратил на набивание магазинов.
— Время вышло, теперь распределяемся по квадам и строимся, по три отряда в ряд. Группы Инквизитора, Варяга и Горностая в первом ряду.
***
Бой на повороте не затянулся, монолитовцы не жалели патронов, не давая нам высунуться, но две гранаты быстро их успокоили, и мы ворвались внутрь территории электростанции, за толстые бетонные плиты, под аккомпанемент выстрелов. Дурное предчувствие наконец окончательно оформилось, и тут же обрело реальные краски — полотно неба окрасилось пока что довольно тусклыми красками выброса, начинающего готовить свой смертельный ритуал, который начнется через десяток минут, отступать некуда, нормальные укрытия только впереди. На земле лежало немало трупов, оставшихся, видимо, после прорыва Меченого. Однако не все защитники пали в бою, все новые и новые монолитовцы вылезали, как тараканы из щелей, иногда их набиралось под два, а то и три десятка стволов. Приходилось туго, но мы справлялись, потихоньку пробивая себе путь к злополучной станции, метр за метром, залитым кровью и пустыми гильзами. Боеприпасы быстро кончались. В ста метрах уже виднелись большие ворота, когда из них начал бить тяжелый пулемет, пришлось всем залечь. Краски выброса уже совсем разгорелись, безумный художник подбирал все более яркие цвета, раскашивая ими небосвод. Сняв с плеча скучающую винтовку, я подобрал паузу и влепил первую пулю в пулемет, быстро спрятавшись. Пуля прошила ствольную коробку и сам ствол по касательной, очень удачный выстрел, теперь дорогостоящую “швейную” машинку только выбрасывать. Вторая пуля прошила шею. Путь открыт.