Естественно я понял всё, ну или почти все.
Телефонный звонок на Россию из этого района мог сделать только я.
Значит оборудование телефонной станции запитанное с резервных генераторов, услужливо определило и направление звонка, и местоположение аппарата. Означало это только одно — наши товарищи под серьезной угрозой. И ничего не подозревая, пускают сейчас в темноте сонные «пузыри».
Сказать Карине я ничего не успел, как небо вдруг расцветилось несколькими огнями, и гул лопастей прорезал в очередной раз ночь.
«Два. Нет три вертолета», — пытался сосчитать я, понимая, куда они идут.
— Серьезная техника, — уважительно проговорила Карина.
— Бежим! — дернул я ее за руку, — Там Рубан, Серега, нужно предупредить! — Отчаяние рвалось наружу.
Карину не нужно было уговаривать, и девушка неожиданно поняла, о чем это я. Серой тенью метнулась воительница в темень, лишь гаркнув мне: «Не отставать».
Вокруг в ускоренной съемке мелькали тени возможных препятствий, а мы неслись и неслись, спотыкаясь, чертыхаясь и задыхаясь от навалившегося отчаяния.
Мы не успевали. Никак не успевали. Боевые товарищи наши спали сейчас, свято полагая себя в безопасности, а мы неслись темнотой порта, пытаясь обогнать сами себя, потому что соревнование было уже проиграно.
— Неееет, — заорала-остановилась вдруг Карина, когда первая ракета вырвалась из-под прожектора геликоптера и ослепительная вспышка высветила нашу башню, что высилась сейчас от нас в какой-то сотне метров.
— Чванг, — ответил ей второй взрыв, переламывая так похожую на пожарную каланчу «высотку» из профлиста и стали.
— Танг-танг-танг, — заработал крупный калибр с турели, покрывая яростными вспышками окружающее пространство.
— Разрывными лупят б…ди, — вскинула автомат Карина.
Отчаяние накрыло меня с головой, потому как стало ясно — стало нас теперь ровно вдвое меньше, однако позволить девчонке ставить совсем уж глупую точку в этой истории я не мог.
— Отдай! — вцепился я в ствол и рванул оружие на себя, — Совсем еб…сь?
Мне повезло. Выстрела не получилось, и оружие перекочевало в мои руки, однако то, что произошло дальше, меня совсем не обрадовало.
— Ты… — задохнулась от бессильной ярости Карина и ловко сбила меня ударом под коленку на землю, однако на этом ее муа-тай и закончился, — Ты их убил! Ты! — Молотила она меня поверженного совсем по девчачьи кулаками-ладонями не стараясь куда-либо попасть, а просто шлепая по рукам, что вытянул я вперед, ожидая настоящей раздачи, — Да как ты мог, — кричала она, — Ну как же ты мог…
— Молчи, — потянул я девушку к себе, удачно поймав за рукав, — Молчи…
— Чванг, — прозвучал последний взрыв, и тут же сверху навалился грохот вертолетных лопастей.
— Давай сюда, — толкал я обессиленную от случившегося Карину в сторону темного пятна оказавшегося фронтальным погрузчиком, устало опустившим ковш на бетонку.
Девушка не сопротивлялась. В ней я почувствовал сейчас обреченность и полное нежелание что-либо делать. Взорваться выстрелами я ей не дал — остальное, похоже, сейчас ее не интересовало.
— Ты убил пацанов, долбанный придурок, — только и шепнула она, — Ты. Только ты…
Возразить было нечего. Город все-таки «добрался» до нас, и будущее стало намного призрачней, чем казалось после вчерашнего чудесного освобождения.
Ветерок принес запах гари и раскаленного металла. Вертолеты дали пару кругов, видимо осматриваясь, и ушли с жирным гулом куда-то в сторону таящихся в темноте городских небоскребов.
— Нужно идти, — шепнул я в прядку волос, что выбилась из-под банданы и щекотала мне сейчас щеку.
— Кладбище хочешь позырить, дебил? — вывернулась на ноги Карина, — Автомат, где мой? — Вопрос трезвил. Оружие девушки оказался там, где я его и вырвал. — Неудачник б… — фыркала из темноты девушкой, — Не будь ты будущим папашей влепила бы я тебе сейчас пару зарядов в брюхо твое, чтобы мучился дольше. Домой наверняка звонил, скотина. Семье…
Говорить было нечего. К тому же на меня накатила запоздалая тяжесть раскаяния, вот только никак не мог я поверить в такую глупую смерть товарищей. Перед глазами снова и снова вставала башня, переломленная точным попаданием и вспышки разрывных пуль пробивающих крышу и стены ангара.
— А-а-а-а-а, — неожиданно ощутил я боль от потери, — Ай-я-а-а-а… Слез не было, да и меня тоже сейчас не существовало — только вопль, — Ай-яй-я-а-а…
Гарь и копоть смешались в воздухе, когда мы перешагнули какую-то невидимую черту. Еще догорали клееные деревяшки от офисной мебели, а жирный дым пластика першил в горле.