И забыли про все. В стране гораздо больше иных проблем. Пройдет лет пять, и никому не будет дела до людей, исчезнувших на корпоративе. Лет через десять забудется все, хорошо, если пару легенд успеют насочинять. А лет через пятнадцать забудут и их.
— Вить, давай в город. — Вдруг сказал Алексей резко. — Забыться хочу. В бар, потом к девочкам. Ты как, со мной? Там есть такие места…
— Нет, — покачал головой Виктор. — Я… Не хочу.
— Как знаешь. — Алексей быстро собрал чайный набор, уложил в багаж. Прыгнул на мопед, махнул рукой Виктору, и резко сорвался с места, только пыль столбом.
Виктор остался стоять, смотреть на реку.
Он сам не помнил, сколько так стоял. Уходить никуда не хотелось, хотелось так смотреть и смотреть на эти воды, этот лес, дышать этим воздухом, не уходить, никуда не двигаться.
Но вдруг резко, как молния ударило воспоминание, память о том, что нужно кое-что сделать, что следует навестить одно место. Благо что есть мопед, и туда не нужно идти, а можно долететь.
Поляна, на которой они появились когда-то в этом мире, уже заросла новой травой, валуны украсились длинными потеками сажи, деревца на них стали обугленными спичками. От порубленных палаток остались только кучи слежавшегося пепла, накрытый брезентом генератор превратился в мешанину закопченного и начавшего ржаветь металла в пластиковых соплях, музыкальная установка стала грудой мусора, а на краю валунов лежал кусок бочки из-под горючего.
Тел не видно, ни одного. Виктор с замиранием сердца сделал несколько кругов над поляной, ожидая, что вот-вот среди высокой луговой травы мелькнет чья-то истлевшая одежда или контуры тела, но нет, ничего. Здешняя природа быстро заметала дела рук человеческих.
Сдался, приземлил мопед на опушке.
Вот там они спрятали винтовку Алексея и кейс с золотом, тут их втроем поймали старшие братья. А вот тут давно, казалось бы, целую вечность назад, похоронили его погибших коллег. Некоторые кресты покосились, земля над могилами просела, дожди и ветра стерли, смыли имена, начерченные маркером на табличках.
Пройдет десяток лет, могилки зарастут травой, земля примет в себя то, что не растащили люди и животные, деревянные кресты сгниют, расползется брезент палаток, остатки генератора и музыкальной установки проржавеют в пыль, и… Все. Никто и не догадается, что тут что-то было. Все так же будет играть травой легкий ветер, щебетать птицы, а на лугу будет одуряющее пахнуть полевыми цветами.
Виктор сел на мопед, перелетел ближе к валунам.
Вот тут открывалось Зеркало, тут он в засаде сидел, ожидал, когда же окно на Землю откроется, а вверху висел катер, и оттуда наблюдали за ним, выжидали, не приведет ли этот одинокий абориген кого-то ещё.
Внезапно Виктор понял, что наружу торчат только самые-самые макушки валунов. Это видно по тому, как камни расположены, стоит продлить линии там и там, и получится, что каждый камень подобен исполинской пирамиде, чье основание расположено в глубине, а снаружи лишь малая часть того, что скрыто под землей.
Он прошелся вдоль камней, тщательно осматривая все вокруг, стараясь подметить каждую мелочь, каждый штришок реальности. Нашел ржавый брелок от ключей, обломок лопаты, обгоревшие осколки пивных бутылок, ещё какую-то мелочь. Наклонился, поворошил траву руками, спугнув мышь-полевку. Внизу, под травой, земля была влажная после дождя, вся в саже, то и дело меж стеблями высокой луговой травы попадались крохотные округлые угольки, ломавшиеся в пальцах. Наверное, на пепле от сгоревшей травы новая так и вымахала.
Пожар был большой, им втроем очень повезло, что они уцелели.
Выпрямился, сделал пару шагов к мопеду, вдруг застыл, что-то почувствовал. Обернулся.
Виктор не удивился бы, если б увидел мерцающий овал Зеркала на прежнем месте. Это было бы логическим завершением всей этой истории. Но ничего не было, так же гнал ветер волны по высокой луговой траве и темнели черные полосы сажи на каменных боках валунов.
Ничего.
Он пожал плечами, сел на мопед, взмыл в небо. Виктору казалось, что он оставляет за спиной часть свой жизни. Может, это была простая, не интересная, серая жизнь, но это была его жизнь, та, которую он прожил. И чем дальше он удалялся от этого места, тем бледнее и суше становились воспоминания о ней.
На горизонте появились башни города, Виктор заложил широкий вираж, выходя на посадочную площадку военного лагеря.
— Погуляли? — Сарж встретил его в коридоре казармы.
— Так. Полетал по окрестностям. Посмотрел сверху.
— И как?
— С высоты все видится чуть иначе, чем с земли, сарж.
— Верно замечено.