Место, где в новом городе расположился какой-то крупный военный чин мангейстерской армии, мы отыскали без особого напряга, вопрос только в том, как попасть вовнутрь? Пока я размышлял, околачиваясь неподалеку от нужного нам дома, нас опять выследили. И снова непонятный тип, явно из местных, даже, скорее, из числа обитателей старого города, перебравшихся в более богатый район города.
Когда я эмпатически почувствовал за собой слежку, то по первости решил, что нас выследили люди Самсона. Тот хоть и имел бандитский бизнес в старом городе, но жил-то в новом. Заманить шпика в тупичок труда не составило. Под дулами двух бластеров ищейка тут же все выложил. Самсон оказался совсем ни при чем. Ищут нас мангейстерцы. И меня, и пацанов. Самое поганое было то, что у ищейки (добровольной, кстати!) имелись голограммы с изображением Арчи и Янти. Оказывается, на всех схваченных за пределами бандитской зоны элитного района делались вот такие голограммы. Для чего – непонятно. Правда, Янти предположил, что мангейстерцы могли заинтересоваться жителями квартала, точнее, секретами времен прежнего правителя города. Но при чем здесь мальцы – непонятно.
Моей голограммы не было, только описание внешности. Причем, по словам ищейки, искали в первую очередь меня, а ребят пристроили к розыску лишь в качестве ниточки, которая могла привести ко мне. Вот здесь все понятно. Пьерро или дядя Эвин! Кто-то из них оказался сметлив и сумел сложить все кусочки головоломки и сделать правильные выводы. Одно мне вначале было не ясно – почему у шпика только две голограммы, ведь из плена я освободил трех ребят. К тому же меня там никто видеть не должен был. Но вычислить вполне могли. После себя я оставил три трупа, а четвертого – вояку я частично лишил памяти. Совсем чуток – вояка забыл последние пару часов того дня. И думаю, отсюда ниточка ко мне и потянулась. Как же – кроме убитых есть человек, валяющийся без сознания, на голове никаких следов от удара. И не помнит, что с ним было. Вот и связали его со мной.
Но почему только две голограммы? Имелся еще и третий малец, которого я отпустил. Вот это мне и было непонятно. Тому пацану тоже должны сделать голограмму. Но быстро догадался, в чем тут дело. Не иначе, мальца поймали, и тогда получается, именно он нас и сдал! Рассказал все, что видел. А видел он меня и даже слышал, как Арчи назвал мое имя. Да и Янти потом тоже его произнес. Вот и потянулась от ребят ниточка ко мне. Сильное желание есть у мангейстерцев пообщаться со мной. Как-никак эмпат шестого уровня. О настоящем моем уровне могли догадаться. Только как меня заставить на них работать? Побоятся же, если уж эмпатов четвертого уровня под контролем держат, без шлемов никуда не пускают, да следят, чтобы в заговор с кем-нибудь не вступили. Проще меня убить. Вот ведь перспектива!
Голограммы ребят были розданы многим, по крайней мере, они имелись у каждого мангейстерца и людей сенатора Айсберна. Прежде чем серьезно обдумать наше положение и дальнейшие действия, следует решить проблему шпика. Арчи, конечно, его пристрелил бы, но я еще не перешел определенную грань. Одно дело схватка с вооруженными солдатами, другое – безоружный шпик, каким бы он ни был негодяем. Оглушить и уйти? Очнется, побежит закладывать. Поэтому я тяжело вздохнул и встретился с глазами ищейки. Как же гадливо! Но теперь про нас он не расскажет – забыл навечно.
Янти ничего не понял, почему это вдруг мужик бесчувственно повалился на землю. Арчи знал про мои достижения, общение с Карденом при нем было. Только друг еще не ведал, какие последствия бывают у тех, с кем я слился сознаниями. Ему я потом расскажу, когда Янти поблизости не будет.
Решив вопрос со шпиком, мы, устроившись в заброшенном доме, принялись обсуждать полученную новость. Прежде всего, реакция ребят. С Арчи все понятно – он со мной, где бы и что бы ни было. А вот Янти… Рассказывать пацану подробности того, что я вытворял в элитном квартале, не стал. Просто сказал, что это меня, а не его и Арчи разыскивают, и что мангейстерцы на меня очень злы. Сказал я это – и смотрю на мальца. Здесь, кстати, я ни в чем не соврал. А пацан оказался понятливым, сразу просек, что в любом случае ему ничего хорошего не светит. Если поймают его вместе со мной – плохо будет, пойдет как соучастник. А если уйдет пацан от нас, тогда поймают его уже наверняка, одному здесь не выжить и не схорониться – голограмма с его изображением, считай, у каждого второго имеется. И как только поймают – еще хуже будет, потому что замучают, выясняя, где я прячусь.