Это действие пятого уровня эмпатии, большой затраты сил не требует, никакого ужасного слияния, а человек оказывается под моим контролем. А если меня что-то отвлечет, то бандит обретет самостоятельность не быстро – пока еще облако рассосется.
Дебор, как я понял, должен был выбрать для себя вот тот красивый домишко, обшитый узорчатым тесом. Я пару часов наблюдал за объектом и, дождавшись, когда из него выйдет кучка народа, включая опаснейшего Торино, направился с подконтрольным мне бандитом в логово Дебора. Вряд ли главарь остался в одиночестве, но я рассчитывал на слияние с бандитским боссом, а остальные, кто там может находиться, мешать мне не посмеют. Ведь приказы станет отдавать Дебор. А его подручные мне пригодятся – будет кого послать за ребятами.
Плохо, что бандит шел медленно, но быстрее не получается, подконтрольные мне люди крайне медлительны, ведь их разум как бы заволокла пелена, через которую команды быстро не проходят. Но, с другой стороны, это не так и плохо. Быстро идущие люди подозрительны, а все местные бандиты в основном бродили со скучающим выражением лица. Значит, и мы не очень от них отличаемся.
В конечном итоге до домика я добрался. Пропустил вперед подконтрольного мне бандита, зашел сам следом и… Дебора не увидел. В комнатенке сидело двое мужчин, по виду шестерки, хотя и не самые захудалые. Дверь у дальней стены вела, судя по всему, в смежную комнату. Если Дебор в доме, а он должен там быть… Есть! Я его почувствовал! Немного поздновато, конечно, но здесь вина не совсем моя – я ведь еще и слежу за подчиненным мне бандитом. И Дебор за стенкой один, других разумов не обнаружил.
Мне оставалось лишь добраться до внутренней двери или, еще проще, как-нибудь вызвать главаря из соседней комнатки. Я собрался отдать приказ моему бандиту, чтобы тот что-нибудь произнес для привлечения внимания Дебора, или даже самому попробовать пошуметь, как за моей спиной открылась наружная дверь, и через порог ступил… Торино!
Встреча оказалась неожиданной для нас обоих. Торино, как опытный и бывалый человек, среагировал быстро, потянувшись к висячему на боку бластеру. Я же не был так быстр и растерянно смотрел на боевика. А когда встретился с ним взглядом (это почти сразу же), то потянулись длинные мгновения, а затем я почувствовал, что проваливаюсь внутрь Торино. Не хотел я этого, но вот получилось.
Ребята были здесь, на стоянке Их держали в плену с целью продажи в будущем людям Айсберна или в качестве залога в возможных переговорах. Узнав про ребят, я постарался больше ничего не выяснять в мыслях боевика, чтобы сохранить собственные силы.
В ранее запланированном варианте приказ на освобождение ребят должен был отдать Дебор, но сейчас ситуация изменилась. Такой приказ может отдать и Торино, главное, чтобы Дебор, который находится за стенкой, ничего не узнал. Двое шестерок в комнате не в счет, будут сидеть молча и ждать приказы начальства. А что там делает Торино – их не касается. Третий бандит, которого привел я, стоит молча, слегка пошатываясь и ничего не понимает – еще не скоро отойдет от моего ментального вмешательства.
Я отдал команду себе (то есть Торино), открыл его рукой дверь, вышел из дома (то есть выходил Торино, я же двигался в нескольких метрах от боевика), а затем… меня сожгли. Как больно! Невыносимо! Я горел (не я, конечно, а Торино, но я все чувствовал так, как если это был я сам лично, мы же сейчас с Торино одно целое), наверное, кричал от боли, а затем потерял сознание.
Прежде чем продолжить свой рассказ, отмечу, что убийство Торино – дело рук Арчи. Пацан заметил, как бандит идет в дом, куда до этого вошел я, понял, что ситуация выходит за рамки спланированного, а потом увидел, как Торино выскакивает обратно. Меня он не заметил – я в этот момент еще находился в доме. Вот и пальнул по боевику. И попал. А так как я был слит в одно целое с Торино, то вся боль от огненного заряда, пришедшегося по боевику, досталась в полной мере и мне.
Очнулся, я думаю, быстро. Потому как бой только-только разгорался, а моей скромной (или наоборот, не скромной) персоной заинтересовались в меньшей степени, чем событиями за пределами дома. Наружная дверь по-прежнему была открыта настежь, сам я лежал у порога головой в сторону улицы. От боли, полученной Торино, до сих пор не отошел, но все видел и слышал.
Боевик валялся в нескольких метрах от входа в дом и горел, точнее, горела одежда, само же тело Торино обуглилось и почернело. Вместе с остатками одежды. Впрочем, точно не опишу – видел мельком, потому что все внимание перенес на вспышки бластеров. По стоянке стреляли с двух точек, как раз с тех мест, где я оставил Арчи и Янти. Стреляли и со стоянки, но больше невпопад и в основном в сторону, где должен находиться Арчи.