Нетрудно было догадаться, что у костра примостилась супружеская пара и их две дочки. Одна почти взрослая, а вторая моя ровесница. Младшая была чем-то похожа на Марику, мою подружку по жизни в Запретном поселке. И я сразу же перенес теплые чувства на младшую из дочерей, да и всем остальным тоже достался кусочек моей приязни. А раз так, то как я полезу к этим людям в головы, чтобы высмотреть их эмоции? Нехорошо же!
Мужчина, правда, был несколько высокомерен. Но это объяснялось наличием высокопоставленного брата – помощника префекта Лендона. Беглецы немного заплутали, не захотев идти по тракту. Причину глава семьи объяснять не стал, да и кому говорить-то – сыну местного фермера, к тому же в грязной одежде (результат полуторанедельного пути). Где находится тракт, я не знал, зато вчера во второй половине дня мы обходили стороной небольшую деревеньку, о чем я и поведал беженцам. Конечно, все переиначил, сообщив, что сам я почти местный – из хутора, что позади той деревеньки. И даже, пылая лучшими чувствами, пообещал проводить семью почти до самой деревни.
Я, конечно, понимал, что делаю что-то неправильное, ведь меня ждут друзья, но как бросить в беде хороших людей? Тем более я же ненадолго покину ребят. Наконец, еще одной отмазкой была уверенность, что по дороге выясню все новости из уст жителей элитного квартала. Вот так себя и успокаивал. Хотя понимал и готов был в этом признаться, что все делал ради младшей дочки беглецов. Глупый поступок, конечно. Но хоть смог предупредить ребят, быстренько смотавшись к ним под предлогом взять мешок с одеждой.
Глава семьи, которого жена называла Портером, нагрузил меня четырьмя тюками, себе взяв два оставшихся, и мы двинулись в путь. В дороге я пытался разговорить Портера, но тот отвечал односложно, более длинные фразы получались лишь когда речь заходила об их положении в лендонском обществе. Ну, и о брате из префектуры. Жена Портера, если и говорила, то жаловалась на ужасную дорогу, ямы, холод, причем из ее слов выходило, что во всем этом виноваты местные фермеры. Дочки Портера на меня и вовсе не обращали внимания. И это все больше и больше беспокоило.
Через полтора часа жена потребовала остановиться на отдых, велев мне разжечь костер. Когда же я, набрав хвороста, его зажег, Портер из баула, который я сгрузил неподалеку, достал бутылку с водой, печенье, сухие фрукты и роздал женщинам. Ну, и сам стал жевать. Его жена разразилась жалобами на ужасную еду, которой им приходится питаться в последнюю неделю.
Голодным я пока не был, но перекусить не отказался бы. Однако мне ничего не предложили. И только сейчас я задумался о происходящем. Почему не стал применять свой дар? Девчонки, точнее, младшая понравилась? Похожа на Марику? Ладно, ее эмоции мог и не проверять, а у остальных? Хорошие люди? С чего я так решил? Я напряг свои чувства, проникнув в ощущения супружеской пары. Не совсем понятно. Трудно им сейчас, но мне нужно знать совсем другое.
- Господин Портер, что же случилось с Лендоном? Говорят, что враги пробились в элитный квартал и его сожгли. А как вы спаслись?
- Тебе не понять, - ответил глава семейства, и я уловил новую гамму чувств.
Да этот Портер меня презирает! Вот оно как… И жена горожанина тоже не пылает хорошими ко мне чувствами. В ней еще больше презрения. Я же оборвыш, грязный и ничтожный, а она из высшего лендонского общества. Как же я обмишурился? А еще и эмпат! Это мне наука.
- Я пойму, - твердо ответил я. – Так что же случилось с элитным кварталом, и как вам удалось оттуда выбраться, да еще и с вещами? И лучше сказать мне правду.
- Что?! Да как ты смеешь так говорить, щенок! Ты понимаешь, кто я?
- Брат помощника префекта? Это раньше было. Сейчас ты никто, - сказал я негромко, но твердо.
- Что?! – мужчина угрожающе поднялся на ноги.
- Я и подпалить могу, - спокойно ответил ему, вытаскивая из костра горящую палку. – А могу и уйти. Только куда вы все денетесь? Куда пойдете? Ведь ограбить могут. Убьют, в землю закопают. Здесь все просто.
Эмоции у Портера резко сменились. Мужчина был в панике, растерян, а испуг так и фонил во всю силу. Его жена была в состоянии прострации, ее эмоции сильно притупились, превратившись в какой-то непонятный клубок.