Над Ивановской площадью повисла тишина, а затем гулко прозвонил Царь-Колокол – не иначе, сам астрал одобрил нагло брошенный Светлейшему князю нелепый вызов.
Глава 25
в которой мы уходим
– Что за чушь? – нахмурился Романов. – Молодая графиня, вы там, в «зараженных землях», часом, умом не повредились?
К Светлейшему князю повернулся Петров-Боширов и что-то тому негромко сказал. Увы, Милана попросила нас дать ей отыграть сцену в одиночестве, и, стоя в толпе на краю площади, за нараставшим людским гулом слов Александра Руслановича я не разобрал – несмотря даже на усиленные магией органы чувств.
– Да слышал я сей духов колокол! – недовольно отмахнулся от ротмистра Романов – из чего, собственно, сделалось понятно, о чем тот ему только что говорил.
Петров-Боширов покачал головой и произнес еще пару фраз – столь же тихо, как и прежде.
– Да я, собственно, против, что ли? – недовольно скривился Светлейший князь. – Даже наоборот: красивая выйдет точка!
– Не думаю, что вы вправе отказаться – после того, как астрал одобрил сей вызов, – вставил реплику Шуйский.
– Да просто не хотелось в такой чудесный день никого убивать, – обронил без шести минут русский царь.
Все это время Воронцова, скрестив руки на груди, терпеливо ждала ответа.
– Одумайтесь, молодая графиня! – снова обратился к ней Романов. – Ваши обвинения смехотворны, а вызов – абсолютно неуместный! Отступитесь от оного – явно брошенного сгоряча – и забудем случившееся, как нелепый морок! – вот уж не думаю, будто он всерьез рассчитывал на то, что Милана вдруг пойдет на попятный – очевидно, в привычной манере играл на публику.
– Покайтесь в содеянном и откажитесь от короны, которой ни на мерлин не достойны! Тогда новый Император, возможно, и сохранит вам вашу жалкую жизнь! – процедила девушка – определенно, тоже уже лишь для проформы.
– Что ж, сударыня, вижу, что в своих заблуждениях вы упорствуете, – картинно вздохнул Светлейший князь. – Жаль – но будь по-вашему! – осклабился он. – Когда вы желаете выйти на ристалище?
– Мы уже стоим на нем, сударь! – хмыкнула в ответ Воронцова.
От столь непочтительного обращения Романова аж передернуло – должно быть, давненько его не величали просто «сударем»! А уж теперь, когда он наверняка и вовсе уже приготовился вместо «Ваша Светлость» слышать в свой адрес исключительно «Ваше Величество»…
– Кого вы изволите назначить контролером? – ледяным тоном проговорил Светлейший князь.
– Его сиятельство Князя Глеба Шуйского, – ответ у молодой графини был готов заранее.
Романов неприязненно покосился на своего недавнего соперника по выборам.
– Молодая графиня, Ваше Сиятельство, я к вашим услугам! – степенно выговорил тмутараканский Голова.
– Со своей стороны… – взгляд Светлейшего князя, скользнув по толпе на площади, устремился в направлении Царь-Колокола – туда, где под конвоем пары офицеров по-прежнему стоял Корнилов, и я уже было подумал, что Романов сейчас назовет имя Юрия Константиновича, но беглому преступнику тот резонно предпочел иную кандидатуру. – Александр Русланович, – повернулся он к Петрову-Боширову, – не соблаговолите вместе с князем Глебом проследить за… чистотой противостояния? – на последних словах говоривший скривил губы в саркастической усмешке.
– Почту за честь, – поклонился в ответ ротмистр.
– В таком случае, приступим, сударыня, – буркнул Светлейший князь Милане.
– Прошу очистить площадь для проведения поединка! – тут же зычно воззвал к толпе Александр Русланович. – Присутствующих офицеров прошу прикрыть щитами публику!
– Сие излишне, – покачал головой Романов. – Я работаю аккуратно. А молодая графиня, полагаю, просто не успеет причинить вреда посторонним.
Петров-Боширов неопределенно пожал плечами, но отданного только что приказа, понятно, отменять не стал.
Тем временем толпа мало-помалу, с охами и перебранками, откатилась к краям площади. Кивнув друг другу, отошли в сторонку и оба контролера, оставив двоих дуэлянтов тет-а-тет.
– Милостивые государи и милостивые государыни! – взял слово Шуйский – я почему-то полагал, что объявлением озаботится Александр Русланович, ну да особого значения это и не имело. – Пробил час одобренного самим астралом смертного поединка между Светлейшим князем Всеволодом Романовым и молодой графиней Миланой Воронцовой! Молодая графиня, Ваша Светлость… Приступайте!
– Глупая девица… – прошептала неподалеку от меня какая-то дама. – Ну куда она полезла?!.
Под аккомпанемент слов этой предвзятой зрительницы Романов и атаковал – с правой, все же благоразумно оставив левую для щита. На том месте, где стояла его противница, в воздух взметнулся ало-черный столб из смеси огня и дыма, на уровне дворцовых крыш развернувшийся на манер гигантского гриба-поганки – как обычно в моем родном мире изображают взрыв атомного заряда. Толпа ахнула.
– Ядреная бомба! – с апломбом знатока прокомментировал происходящее стоявший поблизости от меня гвардейский поручик. – Сия непревзойденная техника называется «ядреная бомба»! Защититься от оной нереально! Бедная молодая графиня… Что?!
Увенчавший тираду недоуменный возглас – не одного лишь гвардейца, многих – был вызван тем, что дым и пламя рассеялись, и все увидели Милану, невозмутимо стоявшую посреди площади. Воронцова даже не позаботилась расцепить сложенных на груди рук.
Я невольно выдохнул: пусть и знал, что особо переживать за молодую графиню не стоит, но одно дело – понимать умом, а совсем другое – и в самом деле оставаться невозмутимым, когда твою соратницу пожирает ядерный гриб!
А между тем, над головой Воронцовой зажглась серебром аура – различимая даже невооруженным магией оком. Да что там различимая – через какой-то миг уже попросту слепящая!
– Погодите… – ошалело пробормотал все тот же поручик, торопливо прикрывая глаза ладонью. – Сие же Сияние Славы, нет? Я видел такое на картинке в учебнике! С времен Руса Кудесника сей техникой никто не владел! Многие пытались оную освоить – лучшие из лучших – никто не сумел, даже Борис I Годунов!..
Ну еще бы: чтобы проделать подобное, нужно сперва вдосталь отведать лунного порошочка! А потом – помочь другу победить саму Смерть!
– Да нет, искусная имитация небось… – ответил гвардейцу какой-то скептик.
Но это, разумеется, была никакая не имитация. Милана слегка повела черной бровью – не пальцем даже! – и Романов, успевший нанести по молодой графине еще три или четыре отчаянных удара, не столь мощных, как первый, но в другой ситуации вполне убойных – здесь же лишь усиливших блистание ауры Воронцовой – бездыханным рухнул на брусчатку площади.
Весь бой не продлился и четверти минуты!
– Милостивые государи и милостивые государыни… Светлейший князь Всеволод Романов мертв! Победу в поединке одержала молодая графиня Милана Воронцова! – раздалось над площадью.
– Что? Как?! – послышались недоуменные возгласы.
– Невозможно! – выкрикнул кто-то.
– А кто же теперь взойдет на престол? – озадачилась дама, недавно назвавшая Воронцову глупой девицей.
– Очевидно, князь Глеб, – предположил ее пожилой спутник.
– Князь Глеб?
Все взоры – и тех, кто стоял рядом и стал свидетелем этих слов, и тех, кто находился на противоположной стороне площади и слышать их не мог никак – как-то разом обратились на Шуйского. Бородач же, сделав короткий шаг в сторону Миланы, внезапно опустился перед молодой графиней на одно колено.
– Моя Государыня!.. – выдохнул он, низко склонив голову.
Изумленный ропот, прокатившийся по толпе, только-только начавший перерастать в восторженные крики, заглушил звонкий бой Царь-Колокола, не смолкавший до тех пор, пока колено перед Воронцовой не преклонили все присутствовавшие на площади.
* * *
Мы стояли в тронном зале Большого Кремлевского дворца – нет, пока не на коронации, только на обсуждении, как и когда ту проводить. Воронцова деловито утрясала рабочие нюансы с Шуйским, Петровым-Бошировым и Хилковым, Машка со Светкой и Юлькой о чем-то болтали с только что выписанной из лазарета княжной Багратиони – Милана решила, что Тинатин будет отведено на будущей церемонии почетное место. Тоётоми, которому молодая графиня и вовсе готовила роль чуть ли не нового японского Микадо, сосредоточенно молчал, размышляя о чем-то своем. Ну а я с интересом наблюдал в окно, как во дворе молодой барон Роджер Цедерстрем катает на метле Настю Любомирскую. Девочка, как видно, задалась целью удержаться на черенке, стоя на ногах – как умела раньше. На мой взгляд, без магии это было абсолютно невозможно, но у Насти почти получалось – однажды, прежде чем свалиться в сугроб, она сумела пробалансировать почти целую минуту.