- Только один безумец мог назвать меня так.
- Ты прав, только я.
Голос надолго умолк. Минуты тянулись и тянулись. Человек в желтом кинну терпеливо ждал.
Дождался.
- Да… ты. Хоть я и не узнаю тебя в этом облике.
- Не будем обо мне. Ответь на мой вопрос.
- Я жив, Несущий Слово, жив так же, как в тот день, когда впервые увидел солнечный луч.
- Это хорошо. Верно, ты еще в здравом рассудке, гэнсуй?
- Я не заслуживаю твоей насмешки, Несущий Слово, - мрачно прошептал голос. - Не зови меня так. Лучше - Центурионом.
- Моя насмешка не так велика, как тебе кажется. Ты жил долго, и будешь жить еще дольше, - усмехнулся Господин Лянми. - Даже дольше меня. И у тебя еще все впереди.
- Не надейся, я, и правда, буду жить долго, - прошелестел голос. - И я увижу тот день, когда ты придешь к концу Пути, и перед тобой встанет тот выбор, о котором ты желаешь забыть.
Человек мрачно усмехнулся.
- Я не пытаюсь его забыть. Это не то, от чего можно отвернуться.
- Вы получили больше, чем другие, - не слушая его, бормотал тихий голос. - Вы жили сотни жизней - так не говори, что цена этого слишком высока.
- Не скажу. Я знаю цену, которую заплатили другие, чтобы я появился. Помню и о той цене, что придется заплатить мне…
- Помнишь ли? Цена, заплаченная за тебя - велика. Сумеешь ли ты ее оправдать?
- Не тебе мне об этом говорить, осколок прошлого, недоразвитый Высший интеллект!
- Я - человек! - взъярился шепот.
- Ты человек? Ты был им! Но сейчас ты, - человек ткнул пальцем в стену, - здесь.
Голос издал невнятное восклицание. И спросил:
- Как ты догадался?
Господин Лянми подошел к стене и провел пальцем вдоль едва заметной трещины, которая складывалась в большой квадрат.
- Время, Центурион. Оно не щадит даже камень. Он крошится, открывая тайное…
Голос вздохнул.
- Жаль, что я не использовал титанит. Все было бы много проще.
Человек пожал плечами.
- Не уверен.
Вновь тишина. Ненадолго.
- И что же ты хочешь? - помолчав, спросил голос.
- Я? Ничего. Только - помочь тебе понять себя.
- Мне - себя? Несущий Слово, я разговариваю с собой тысячу лет!… Я знаю себя лучше, чем кто-либо иной во всем мире может узнать себя. Тысяча лет одиночества! - прохрипел голос. - Ха! Не уверен, что еще не впал в безумие подобно многим до меня. В иные дни мой разум разваливается на части, - а знаешь ли ты, насколько это страшно для таких, как я?
Голос сначала возвысился до крика, но последние слова прозвучали тише шороха песка в колбе песочных часов.
Ему ответил голос человека в желтом:
- Но что хочешь ты сам, когда цел и осознаешь себя? Чего ты ждешь, кому ты нужен, с кем твоя верность? Ответь на эти вопросы, - и ты поймешь то, что я хочу тебе сказать.
- Я не знаю, какого ответа ты от меня ждешь, - угрюмо прошипел голос. - Но ты пришел не просто так. Тебе что-то нужно. Я знаю это.
- Ты прав. Мне - нужно. Но не только мне…
- И что же это? Ради чего ты явился?
Человек подошел ближе к центру пещеры и встал на одну из серых плит, что обрамляли черный квадрат на полу в центре пещеры.
- Чуть больше тысячи лет назад я был у тебя в гостях. Помнишь?
- Помню.
- Тогда я у тебя просил кое-что…
- И это… помню.
- Сегодня мне нужно то же самое.
Голос долго молчал. Затем нехотя признался:
- Прошло так много времени. Многое изменилось. Мои сенсорные поля разрушены.
- Все?
Голос угрюмо молчал.
- Все?!
- Нет… - ядовито плюнул голос. - Не все.
- Тогда…?
- Это мое последнее поле. Оно чудом уцелело во время того цунами. Пять сотен лет назад. Ты должен знать, ведь Кошка…
- Не знаю! - Крик Господина Лянми хлестнул по стенам. Но человек тут же успокоился и добавил. - Я не встречался с ней…
Хозяин пещеры задумался.
- Я мог бы и догадаться…
- Так что? - тихо прошептал человек в темно-желтом кинну.
- Я не знаю, заработает ли поле, - с трудом выдавил голос. - Это мое единственное поле дальних сенсоров. И - единственное поле вообще. Дай мне время подумать.
Человек кивнул и опустился на пол. Через пару минут одна из серых плит поднялась и развернулась в удобное кресло. Человек встал и благодарно кивнул.
- Спасибо.
- Не за что. Ты же гость… Жаль, у меня из напитков ничего не сохранилось… я бы угостил тебя. Хотя…
Еще один серый квадрат поднялся и раскрылся столом. В центре столешницы протаяла дыра, из которой, конвульсивно дергаясь, поднялся запыленный металлический сосуд.
- У этого напитка выдержка больше трех тысяч лет… - голос заперхал и человек не сразу понял, что это смех. - Цени.
Человек поклонился и сел за стол.
- Я ценю. Но я здесь не за этим.
Он пригубил из грязного сосуда. Чистый спирт обжег горло.
Голос зашипел умоляюще:
- Я включаю поле раз в десять лет. И слушаю… слушаю пространство. Вдруг кто-нибудь… еще жив и хочет говорить? Раз в десять лет… на десять минут… я не рискую его включать чаще. Это мое последнее сенсорное поле… - тихо шипел голос и вдруг взорвался гремящим шепотом. - Ты просишь невозможного!
Человек молчал.
- Ну, зачем тебе мои сенсоры? Все равно, то, что было тогда - ушло и больше не вернется.
Человек молчал.
- Да! Я лгу самому себе! Но знаешь ли ты ужас?! Мой ужас! Как только я представлю, что могу остаться даже без этой призрачной нити туда, к свету… Туда, где безграничное пространство… Остаться одному… Слепому… Глухому… На тысячи лет оказаться запертым в этой каменной скорлупе и ждать, ждать, ждать… без единого шанса выбраться отсюда!
Человек молчал.
- Быть замурованным в тесноте пещеры! Мне! Да я когда-то жить не мог без пространства! - бесился голос. - Мне! Тому, кто вел сквозь безбрежность космоса сотни кораблей! Мне, гэн… - голос поперхнулся и умолк.