– Ты кто? – поинтересовался я. – То есть доброй ночи.
– Вероника, – хрюкнула старуха и сделала маленький шажок назад: – Я уже ухожу.
– Ты же не… – В голосе Риты сквозило сомнение.
– Нет, я не человек. Шишига я, местная, не из залетных. Тут меня любой межевой знает.
Шишига? Межевой? Какого хрена? Ну и страшная у нее морда!
– А для людей ты не опасная? – Как ни странно, но я ощутил страх, исходящий от гостьи.
– Людей? Так нет здесь никого. – Похоже, мой вопрос поставил ее в тупик. Старуха поправила одежду, и только теперь я разглядел, что торчащий на плече лоскут – спящая серая птица. – А вы, должно быть, новенькие! Не, не, вам я не опасная. Совсем. Можно я пойду?
Она у нас спрашивала разрешения! Ни хрена себе, тут нечисть пугливая: увидела человека – и в кусты.
– Да, иди, – махнула Рита рукой, и я увидел, что она с трудом удерживается от хохота, – счастливого пути.
Старуха трусцой нырнула в кусты, непрерывно оглядываясь назад, будто опасалась нашего преследования. Кто-то черный тут же спрыгнул с ветки дерева и рванул следом, хрюкая какое-то изощренное ругательство. Маргарита схватила меня за руку и, прижавшись, принялась-таки громко хохотать.
– Шишига! – качала она головой. – Это же надо!
– Ты чего? – поинтересовался я.
– Название смешное, – смахнула она слезы. – Пошли по лесу походим. Никогда раньше не была в лесу ночью, а тут так интересно – шишиги всякие бродят.
– Будешь обижать старушку, обидится и съест. Ты же видишь, она тут в почете: каждый межевой знает.
Ночной лес оказался весьма оживленным местом, хотя и без разноцветных птичек, виденных нами днем. И теперь стало окончательно ясно – мы находимся не в своем мире, а в каком-то другом. Мы натыкались то на коричневого толстого человечка, деловито свежующего белку, то на странный косматый клубок, чем-то смахивающий на моего из сна посетителя, то на развалившегося поперек ручья огромного зеленого старика, вычесывающего косматую бороду от запутавшихся в ней листьев. Самое удивительное – на нас никто не обращал особого внимания: так, косились, и все.
Рита была в полном восторге и подолгу рассматривала каждое встреченное существо, иронично комментируя их особенности. Я же только покачивал головой, пребывая в чудном состоянии полусна-полуяви. Казалось, все это – невозможно, невероятно. Однако тварюшки бегали вокруг нас, занимались своими делами и всячески развлекались. Ощущалась их мускусная вонь, и их можно было разглядывать и даже потрогать.
Похоже, мы несколько перегрузились впечатлениями, и, когда небо начало сереть, я ощутил дикую усталость и желание уснуть. Маргарита выглядела не лучше. Хорошо хоть, холм с домом Подорожника находился не так уж далеко. Позевывая, мы поднимались наверх, щурясь от слепящих лучей восходящего светила.
Около калитки нас уже ожидал хозяин дома, пыхтя огромной самокруткой, распространявшей удушливую вонь и исходящей сизым дымом. Кроме Подорожника нас встречала давешняя птица, вроде сычика, косящего ярко-желтым глазом сквозь серые спутанные перья.
– А я ужо взволновался. – Хм, а по виду и не скажешь. – Утро на двор, а гости со двора. Не видать и не видать. А места тут безлюдные.
– Ну, это мы заметили. – Я не смог удержаться от зевка. – Зато весьма оживленные. Уже кое с кем и познакомиться успели. Просто очаровашка. Вероникой звать.
– А, эта, – поморщился Подорожник. – Вздорная баба. Сплетничать любит – хлебом не корми. Помнится, как-то, пару лет назад…
– Дед, – махнул я рукой, – ты прости, конечно, но мы немного подустали. Боюсь, я все равно ничего не соображу. Как там наши полюбовнички, не думают просыпаться?
Старик попятился и бросил настороженный взгляд через плечо. Не дожидаясь окончания этих маневров, Маргарита обошла его и, прикрывая ладонью зевок, направилась к сараю. Вид у нее был хоть и усталый, но крайне решительный. Ох, бедный Серега… Кстати, нужно бы обдумать предстоящий разговор. Но в голову, как назло, ничего не лезло.
Стоило нам подойти к сараю, как дверь, тихонько скрипнув, отворилась, явив заспанное и слегка виноватое личико Веры. Увидев нас, она замерла, словно мышь, застигнутая котом в момент поедания кусочка сыра. Зеленые (да почему же они такого цвета?!) волосы падали на красивую физиономию, а глаза сверкали, как два изумруда. Жена выглядела необычайно привлекательно. Морда Сереги смотрелась не так очаровательно, но весьма напоминала личико милого карапуза, изрядно напроказившего в отсутствие родителей.