— Да, ты прав.
— Очень хорошо, тогда… — Эртц провел его в комнату за кабинетом, явно используемую как жилая. — Отдохни хорошенько, а позже поговорим.
— Спасибо, — поблагодарил Хью. — Доброй еды.
— Доброй еды.
Когда Хью остался один, его радость постепенно увяла, и он понял, что сильно устал и хочет спать. Он вытянулся на встроенной койке и заснул.
Проснувшись, он обнаружил, что единственная дверь заперта снаружи. Хуже того, исчез его нож.
Он прождал неопределенно долгое время, прежде чем услышал шум за дверью. Дверь открылась; вошли двое крепких, угрюмых детин.
— Пошли, — сказал один из них.
Хью смерил их взглядом, заметив, что ни у того, ни у другого нет ножа. Значит, нечего выхватить у них из-за пояса. С другой стороны, больше шансов отбиться от безоружных.
Однако рядом, во внешней комнате, маячили еще двое громил. Один поигрывал ножом; другой держал нож метательным захватом.
Хью был в западне и знал об этом. Они только и ждали, когда он взбрыкнет.
Давным-давно он научился смиряться перед неизбежностью. Он сжал зубы и спокойно вышел. Через дверь он заметил Эртца, который явно командовал четырьмя мужчинами. Хью заговорил с ним, тщательно следя за тем, чтобы голос оставался спокойным.
— Привет, Билл. Хорошенькие меры предосторожности. Что стряслось?
Эртц, замявшись с ответом, все же сказал:
— Ты предстанешь перед Капитаном.
— Прекрасно! — ответил Хью. — Спасибо, Билл. Только почему ты думаешь, что с этой идеей стоит соваться сразу к Капитану? Может, сперва как следует обсудим с остальными?
Эртц был раздражен его очевидной тупостью и не скрывал этого.
— Ты не понял, — проворчал он. — Ты идешь к Капитану, чтобы предстать перед судом — за ересь!
Хью сделал вид, что такая мысль ему и в голову не приходила. Потом спокойно ответил:
— Вы спустились не по тому проходу, Билл. Возможно, суд и обвинение — это наилучшее решение проблемы, только я не крестьянин, чтобы меня тащить к Капитану. Меня должен судить Совет. Ведь я Ученый.
— До сих пор? — вкрадчиво спросил Эртц. — Я посоветовался по этому поводу. Ты уже вычеркнут из списков. Что ты сейчас есть — это решит Капитан.
Хью остался невозмутим. В этой ситуации не стоило зря злить Эртца. Эртц подал знак; невооруженные конвоиры схватили Хью за руки. Он безропотно пошел за ними.
Хью смотрел на Капитана с новым интересом. Старик не сильно изменился — может, еще чуть потолстел.
Капитан, кряхтя, опустился в кресло, потом взял лежащие перед ним листки.
— Что это? — раздраженно начал он. — Я ничего не понимаю.
Обвинение против Хью собирался изложить Морт Тайлер, обстоятельство, которое Хью не мог предвидеть и которое не добавило ему хорошего настроения. Он мысленно прошелся по воспоминаниям детства, чтобы найти какие-нибудь зацепки для завоевания его симпатии, но не вспомнил ничего. Тайлер откашлялся и ответил:
— Это дело Хью Хойланда, Капитан, бывшего молодого Ученого…
— А, Ученого? Так это же дело Совета?
— Он уже не Ученый, Капитан. Он перекинулся к мутам. Теперь он вернулся, проповедуя ересь и желая подорвать Ваш авторитет.
Капитан взглянул на Хью с явной враждебностью человека, ревниво относящегося к своим прерогативам.
— В самом деле? — проревел он. — А сам ты что скажешь про себя?
— Это не так, Капитан, — ответил Хью. — Все, что я сказал, лишь подтверждает абсолютную истинность древнего Учения. Я не оспаривал законы, по которым мы живем; я лишь нашел им более веские подтверждения. Я…
— Я все-таки не понимаю, — прервал Капитан, тряся головой. — Ты обвиняешься в ереси, но утверждаешь, что веришь в Учение. Если ты невиновен, то почему ты здесь?
— Возможно, я могу прояснить дело, — встрял Эртц. — Хойланд…
— Да, надеюсь, что сможешь, — продолжил Капитан. — Давай, послушаем.
Эртц излагал довольно правильную, хотя и несколько произвольно сокращенную версию возвращения Хойланда и его странного рассказа. Капитан слушал с выражением, меняющимся от озадаченности до раздражения.
Когда Эртц закончил, Капитан повернулся к Хью.
— Хм! — произнес он.
Хью немедленно заговорил:
— Все, что я утверждаю, Капитан — то, что наверху воочию можно узреть истинность нашей веры и убедиться, что Корабль движется, увидеть План Джордана в действии. Это не отрицание веры; это подтверждение ее. Нет необходимости верить мне на слово. Сам Джордан засвидетельствует мои слова.