Он стоял у околицы, прикрыв глаза. Девочки сейчас спали – это все, что он мог сейчас ощутить. Лэя объяснила, что по-настоящему с ним может связываться, только выходя в астрал из того мира в котором они с дочкой сейчас находились и который назывался Сэйлар. Но даже и тогда связь была немного слабовата – этот мир явно пытался блокировать канал. Затрудняло обмен мыслями и десятикратная разница во времени. Хотя мысли мгновенно проносились по несуществующему пространству, но «созревали» с разной скоростью. Жене каждый раз приходилось немного ждать очередного ответа Лэи, зато она получала их, как из пулемета, еле успевая сообразить, что к чему. Так что он даже стал «думать» медленнее, когда «говорил» с ней.
От воспоминаний его отвлекли громкие детские голоса – целая ватага ребятни неслась к нему по улице, а значит, надо начинать оправдывать высокое детское доверие. «О чем бы им рассказать? - Женя сосредоточился на смутных образах, всплывающих в памяти: Ах, вот этого Ян почему-то еще не рассказывал. Абсолютно прикольное место, только вот где же он его видел? Жаль, ничего конкретного… но ведь, надо было какому-то совершенно сбредившему чудаку захотеть походить по горам вверх ногами!»
Жене вспоминался сногсшибательный мир-аттракцион. Там притягивалась к земле (или воде) любая часть тела, находящаяся ближе, чем пять сантиметров от поверхности. А все остальное, свисало «вниз» в небеса. При этом возникала целая куча забавных моментов, причем сразу после входа в мир.
Женя припомнил, как у него тут же вывалилось все содержимое его штанов, то есть карманов в штанах: любимые карамельки, какие-то брелки, фонарик и бог знает, что еще, которое он носил с собой. Самое смешное, он успел подхватить тогда фонарик, но от всей этой неожиданности подпрыгнул в попытке дотянуться до улетающего хлама. А в результате оторвался от поверхности и полетел в пропасть неба, разверзшуюся под ним. От страха он зажмурил глаза и услышал смех в ушах: « Первая попытка не считается!» – после чего снова очутился в стартовом коридоре.
Второй раз, он уже был внимательнее. Карманы оказались пусты, а гость не бегал и не подпрыгивал. Затем начинались настоящие приключения. Встретив ручеек, он подошел зачерпнуть воды и получил пригоршню взлетевшей холодной влаги прямо в лицо. Самое интересное началось, когда они, кажется, на пару с Лэей, начали штурмовать горы. Чтобы забраться на перевернутые вниз кручи, надо было только притормаживать бег и не угодить при этом в катящиеся навстречу по склонам ручьи. Зато «спускаться» с гор было почти невозможно, и только тогда до него дошло, зачем им выдали странные перчатки, больше похожие на ботинки, и приказали везде такать с собой. Теперь, надев эти приспособления на руки, они встали на четыре точки и начали забираться по склону горы «вниз» как заправские альпинисты. Занятие было не из очень легких, но зато можно было передохнуть, подтянувшись к поверхности скалы животом, а то и спиной, и, присосаться к пятисантиметровой зоне нормального притяжения, как рыба прилипала. Это было верхом блаженства – висеть себе над пропастью открытого неба! Можно ноги оторвать, свесить их вниз и поболтать ими там. И даже плюнуть в небеса, но как-то язык не поворачивался, глядя на красоту проплывающих под ногами облаков…
Женя на мгновение прервался и взглянул по сторонам – его окружало два десятка восхищенных и доверчивых глаз. Он почувствовал укол сочувствия к Яну – как много тот терял, не видя эти, внимательно следящие за ним и чуть ли не боготворящие глазенки маленьких слушателей. Заметив нетерпеливое ерзание и вздохи в аудитории, он понял, что у него нет другого выбора, кроме как продолжать рассказ о своих полузабытых приключениях…
***
Утром он выезжал из деревни, выполнив свой долг перед детворой. Почему это было долгом, он не мог сказать – просто чувствовал, что если проедет мимо деревни, это ляжет на его душу неприятной тенью.
Хотя, что ему было оправдываться перед собой? Подумаешь, задержался на одну лишнюю ночь. По Лэиному времени прошел лишний час. Главное, по ее мнению, они уже сделали – сейчас ангелы уже запеленговали этот мир по лучу, связывающему их души, так что спасение этого мира, это уже больше его собственные причуды.
Конечно, эта реальность была неласкова с Яном, и Женя мог, наплевав на все, вернуться к своей неземной подруге. Но он упрямо решил остаться, сколько Лэя его не уговаривала. Сейчас, когда он оказался один, Женька опять собрался с мыслями и начал вырабатывать великие планы не хуже того же Дон Кихота. Нужно было только найти, с какими мельницами бороться, и каких Дульсиней спасать.
А мельницы были еще те – точно такие же призрачные и страшноватые, как в бреднях престарелого рыцаря Ламанческого. Кого искать? С кем бороться? Ничего, кроме упоминания о перворожденных, у него не было. Но был шанс хотя бы ознакомиться с миром, прежде чем отдавать его на судилище и побоище ангелам. А уж если повезет, то и понять, что же тут на самом деле происходит, и, может, самому исправить ту неправильность, которая ощущалась вокруг.
Женя, в предвкушении встречи с давнишними приятелями, въезжал в небольшую деревню. Именно здесь, по сведениям крестьян, должны были жить Алекс с Сашенькой. Он все пытался представить себе Саш в роли крестьянских жителей. Почему-то это было трудно сделать, особенно в отношении Сашеньки. Ну, никак она не вязалась в его представлениях с тяжелым крестьянским трудом. Дело не было в ее слабости или в отсутствии характера. Мышцы всегда можно было накачать, а характер у нее был сильный. Он вспомнил, как быстро она осваивалась и брала себя в руки в самых сложных ситуациях. Дело в другом: как-то не вязалась ее утонченность и развитость с простой деревенской работой. Было ясно, что ее изысканность не выдержала бы под долгим натиском тяжелого ежедневного труда. Недолгое время она, наверно, с удовольствием проведет в сельской местности, но всю жизнь…
Так, задумавшись, он доехал почти до центра деревни. Женя приостановил коня – что-то здесь было не так. Он огляделся вокруг. Полная тишина. Только ветер взметнул буранчик пыли с дороги, да какая-то пичуга испуганно чирикнула за ближайшим плетнем. Путник озадаченно вертел головой – не может быть в деревне так тихо в разгар летнего дня. Ну ладно, скотина пасется на лугах, взрослые, кто на сенокосе, кто в борозде. Но детвора? Дети всегда или весело выбегали навстречу путнику, или с криками бежали прочь и прятались за заборами. Незваный гость внутренне подобрался и продолжил движение по вымершему селу.
«Ага! Все же есть тут живые», - подумал он, увидев мелькнувшее в окошке испуганное девичье лицо. Где-то крикнул младенец, и опять наступила тишина. Женя, не мешкая, нашел самый приличный на вид дом и, подвязав коня у ворот, вошел на двор. В хате по-прежнему было тихо, но он, не останавливаясь, взошел на крыльцо и громко постучал в дверь. Долго не было никаких звуков. Наконец, кто-то медленно подошел с той стороны и спросил низким мужским голосом:
- Чаво надобно?
- А чаво вы все попрятались? – спросил в тон Женька. – Я вроде не кусаюсь. Неужто с виду такой страшный?
- Ходють тут всякие… - неохотно проворчал мужик за дверью и замолчал.
- Не понял? Я ведь и помочь могу, ежели надо. Ты скажи, в чем проблема – может, разберемся? – Путника стало забавлять необычное поведение селян.
За дверью зашушукались. Было слышно, как женский голос о чем-то умолял – видимо, не открывать дверь, а мужику было, то ли стыдно своей робости, то ли любопытство одолело. Наконец это любопытство пересилило, и тот же бас спросил:
- А ты поманеньку кажи, сам-то откудава, да зачем?
- А чего по маленькому ходить, когда по большому охота? – резонно ответил Женька. – Ты уж не юли, говори, чего вас так напугало?