— У него еще долг перед Психологическим Центром, — заметил я.
— Он тоже перед государством. Но по сравнению с гражданскими исками это копейки. Ну, два миллиона где-то. Сам расплатится. Его «История Тессы» идет влет. Тессианское остроумие, отличный слог, ясный ум и огромный исторический материал. Читал кстати?
— Нет, пока.
— Позорище! Прочитай.
— Хорошо, — улыбнулся я. — У меня тоже долг перед Открытым Центром.
— Тысячи три?
— Две.
— Ну, совсем ерунда.
— Правда, Старицын сказал, чтобы я сам расплачивался.
— А вот это проблема. Дело в том, что никакую официальную премию из бюджета я тебе дать не могу, поскольку ты мой родственник. Конфликт интересов. Может быть, Саша догадается. Но он столько не сможет. Стажерам такие премии не платят. Поэтому придется выносить вопрос на Народное Собрание.
— НС будет решать заплатить или не заплатить мне жалкие пару тысяч гео! — подивился я.
— Будет. Это лучше, чем позволить чиновникам выписывать премии своим родственникам. А согласится НС платить или нет, определяется тем, насколько они рады моему спасению. Боюсь не все. У меня поддержка далеко не абсолютная.
— Да, ладно. Если я хоть что-то заплачу, Олег Яковлевич будет рад до смерти. Они мне сказали, что вообще раньше, чем через год не спросят.
— Знаешь, давай я тебе эти две тысячи перечислю из своих. Потратишь, на что захочешь. Хоть не будет так обидно, если нам откажет Народное Собрание.
— Марин, ты что хочешь? — спросил я.
Маринка усмехнулась.
— Дом с садом в университетском квартале.
— Класс! — сказал я, наши вкусы совершенно совпадали. — Где-нибудь между Старицыным и родителями Данина. Может, Олег Яковлевич тогда не будет меня в Центр таскать на плановые осмотры, а согласиться принимать дома, если, скажем, через дорогу. Только двух тысяч гео на это мало. Тысяч этак двести.
— Артур, ты пойми меня правильно, — сказал Хазаровский, — мне не жалко, но будет ли это справедливо? Средний молодой человек на Кратосе покупает себе такой дом к тридцати-сорока годам, а я тебе подарю в восемнадцать?
— Артур не средний молодой человек, — заметила Марина.
— Но никаких преференций быть не должно, — отрезал Хазаровский. — Если НС решит выделить тебе двести тысяч в благодарность за мое спасение — буду очень рад. А нет — так нет.
— Да, ладно, — сказал я. — Нам и здесь хорошо. Правда, Марин?
— Нормально, — улыбнулась Марина, — с тобой мне везде хорошо.
— Леонид Аркадьевич, как там Митте? — спросил я. — Встретились?
— Встретились. Непримирим. Сказал, что жалеет только о том, что я остался в живых. О согласии на психокоррекцию даже речи не идет. Это такой ультраправый Анри Вальдо. По крайней мере, по степени упрямства. Впрочем, в его позиции есть рациональное зерно. Так как «Е5», будут присяжные. А значит, есть шанс на оправдание, если его взгляды окажутся им близки.
— На оправдание?!
— Да. Хотя шанс небольшой, все-таки убийства. Да и его взгляды, по-моему, для любителей истории. Но это не значит, что у него нет единомышленников. Он и на суд идет ради пропаганды своих взглядов.
— Мог бы на НС их пропагандировать, — заметил я. — Никто не мешает.
— Эффект не тот, — улыбнулся Хазаровский. — На НС не обратят внимания. Мало ли там сумасшедших? А теперь все услышат. Но мне с Митте более или менее все ясно. Он враг, он противник всего, чего я хочу для Кратоса, я тащу страну в одну сторону, а он бы вел в противоположную. Точнее плелся за ней. И, думаю, его бы любили, куда больше меня. А потому у него есть шанс.
— И что будем делать, если его оправдают?
— Под особый надзор СБК. Он под ним уже был. Это же не первое покушение. Его люди еще при Данине в меня стреляли, как в самого ненавистного из возможных претендентов. Даниил Андреевич не дал делу ход. Я знал, но решил не ворошить прошлого и не начинать с этого свое правление. За ним следили, но, видимо, недостаточно. Но больше по закону не могли. Салаватов попал под подозрение только потому, что много общался с Митте. Герман Маркович был крайне осторожен: ни одной встречи не было в его доме. Никаких конкретных разговоров. А за бурчание в мой адрес наказать нельзя: нет состава преступления. Имеет полное право бурчать, хоть на Народном Собрании. Так что тот факт, что вы все-таки их раскрыли — это ваша хорошая работа плюс патологическая нечестность некоторых представителей их сообщества. И теперь, если его оправдают, надзор будет построже. Хотя конечно, если ему сделают психокоррекцию, мне будет спокойнее.