— Вот видишь! — торжествующе сказал он, показывая мне свой улов. — Ее можно пожарить.
Рядом, как джинн из бутылки, появился орк-распорядитель.
— Как желаете, чтобы ее приготовили? — с легким поклоном спросил он.
Лиан прижал трепыхающуюся рыбу к себе.
— Нет. Мы сами ее приготовим.
Распорядитель испарился, а дракон повернулся ко мне:
— Ничего не дают делать. Скукотища. Хорошо, что ты пришел.
— А я тебе зачем нужен?
— Как зачем? — удивился Лиан. — Ты из большого мира и знаешь, как там готовят рыбу. Знаешь?
— Ну знаю, — неохотно ответил я. — Только зачем это делать самому, если это может сделать другой?
— Как это зачем? Ощутить жизнь, малыш. Понимаешь? Чувствовать, что ты живешь и можешь что-то сделать сам.
— Не понимаю, — хмуро ответил я.
— Это потому, что ты в большом мире, а мы у тебя в закутке. Я тут все уже облазил, все высмотрел. Скука.
— Скучно ему! — огрызнулся я. — Лучше бы предложил, что дальше делать. Иногда и головой поработать не вредно.
Дракон окинул меня оценивающим взглядом:
— А что, можно и предложить. Я тут, когда через тебя энергией запасался, человечка одного видел. Он голову сюда засунул и с интересом смотрел, как ты дергаешься.
Я с удивлением вгляделся в Лиана:
— Ты это о чем? Какой человечек?
— Да странный такой. Я сначала принял его за видение. Думал, гадости нахлебался, что в тебя вливали. Поморгал-поморгал, а он не исчезает. Потом спрашивает: «Развлекаетесь?»
— А ты что? — не выдержал я.
— А что я… Присоединяйся, говорю. А он говорит: щас, только камеры выключу.
— И?..
— И он больше не появлялся, — сокрушенно ответил дракон. — Вот если бы его найти… — Он почесал у себя под нижней челюстью.
— А как выглядел человечек?
— Говорю же, странный, — продолжая почесываться, ответил Лиан. — Вместо головы луковица, и в мундире, как у военных.
— Брык? — прошептал я. — Смог заглянуть в мое сознание. Но как? У меня же сейчас нет нейросети. Или есть? Твою дивизию! Как узнать это?
Я с надеждой посмотрел на Лиана:
— А ты, случаем, в глобальную сеть выходить не можешь?
— Нет, я только спец по энергиям. Вот в любую линию энерговода запросто. Даже через тебя.
Я поежился и отодвинулся.
— Нет уж, повременим.
Я стал задумчиво постукивать пальцами по камню, которыми был усыпан бережок. Тут есть одна из копий Брыка, но как его вытащить на связь? И как этот субъект может проникать в мое сознание, если нет связи с сетью? Вопросы, вопросы… кругом одни вопросы. А где ответы? Думай, Витя, думай!
Примерно через час Лиан, не выдержав молчания, спросил:
— Ну что, подумал?
— Подумал, — со вздохом ответил я.
— К чему пришел?
— К тому, Лиан, что я или тупица, или мазохист.
— Ну тупицу оспаривать не буду. А мазохист это кто такой?
— Это тот, кто любит мучить себя болью.
— Да? Странно.
— А что тут странного? — Я с подозрением поглядел на дракона.
— Думаю, что ты и то и другое. Сидишь думаешь-думаешь и что в итоге? Ничего. А по жизни ты любишь создавать себе проблемы: то энергии пережрешь, то гадость разную глотаешь. Что придумал, говори. Хотя постой, мне подготовиться надо.
Лиан положил рыбину в траву, та сильно ударила хвостом по земле, совершила изящный кувырок и под разочарованное оханье дракона исчезла в озерце.
— Вот так всегда с тобой, — буркнул он и отсел подальше. — Одни неприятности, — ответил он на мой вопросительный взгляд.
Я не стал ни спорить с ним, ни выяснять отношения и принялся объяснять свой дикий план.
Выслушав меня, дракон почесал в затылке.
— Ну, что ты тупица и мазохист, это мягко сказано, малыш. Ты просто сумасшедший. Но если ничего другого не придумал, лезь в озеро.
Лиан, как всегда, не отличался чуткостью и тем более состраданием. А план мой был прост, также как и я сам: привлечь Брыка новой порцией моих страданий от молний. Лиан нажрется, а я, может быть, налажу контакт с одним из сыновей «великого папаши». Как это сделать, я не имел ни малейшего представления, поэтому, как Наполеон, решил ввязаться в бой, а там посмотрим, что получится. Вся надежда была на одно из качеств этого бессмертного охламона. Ему было свойственно любопытство.
Пересиливая дрожь во всем теле, я заставил себя зайти в воду и закрыл глаза. А дальше… Дальше даже невозможно передать, что я испытывал, стоя под градом молний. Сколько я так простоял, не представляю. Меня корчило, гнуло и трясло. Сопли и слезы смешались с потом и текли ручьями. Я орал одно слово, вернее, три: